– Вот в двадцать шестом номере интересная барышня живет. Рыженькая причем, – пробормотал маньяк про себя. – Правда, придется подождать, пока директор и наглая девка, которая швырнула в меня бутылкой и которую я чуть было не проворонил в подвале, гарантированно скончаются. Они, может, уже и померли, но вдруг нет? Вдруг я туда сунусь, а директор начнет стрелять? И попадет? Или девица в меня чем-нибудь опять бросит?
Игуанов поежился. Полтора года тому назад женщина, к которой он нагрянул в номер, оказалась каратисткой и так его отметелила, что он еще неделю после того случая не мог понять, стал он импотентом или все-таки нет.
Оказалось – к счастью для Анатолия Петровича и к несчастью для его жертв, – что нет.
Украдкой потерев шрам, который остался после той встречи, Игуанов снова углубился в чтение списка. Интересные варианты проживали еще в пятнадцатом и сорок седьмом номерах.
– Эх, надо же еще будет дверь открыть, которую поганка блондинистая заблокировала, – вспомнил маньяк, немедленно наливаясь злобой. Он тогда пришел к девушке, запертой в каменном мешке, полный предвкушения, но получил от ворот поворот. Уж как он бил тогда в дверь, уж как злился и бушевал, но открыть ее не смог.
«Ничего, – с удовлетворением подумал Анатолий Петрович, – блондинок на свете много. Зато теперь я заживу по-новому. Не будет больше директора, устраивающего засады в холодильнике. Не будет больше сумасшедшей девки, которую я чуть было не придушил в ее собственном номере, когда она обнаружила отпечатки моих ботинок. Но она была как электровеник – то туда побежит, то сюда поползет! У-у-у, ненавижу! Выскользнула, можно сказать, из рук. Зря я сидел в шкафу, пытаясь подобрать момент, чтобы кинуться на нее сзади! Зря! Потому что она вернулась тогда вместе с директором. Но зато теперь все сложилось как нельзя лучше».
Он стал в деталях представлять себе, как корчатся от удушья ненавистные директор и блондинка, и заулыбался. Чтобы не спугнуть фантазию, швейцар закрыл глаза и так и сидел с прикрытыми веками. На устах у него блуждала счастливая усмешка.
– Анатолий Петрович Игуанов? – спросил вежливый голос.
Маньяк испуганно распахнул глаза. И снова закрыл, не веря тому, что увидел. Прямо перед ним стояли трое мужчин в милицейской форме, директор – живой и здоровый, и блондинка, тоже находившаяся в добром здравии.
– Да, – ответил маньяк, чувствуя внезапную слабость во всем теле.
– Майор Денис Леонидович Чабрецов, – сказал один из милиционеров, плотный, невысокий и темноглазый, и протянул удостоверение.