– Что вообще нам известно о профессоре Кулибиной? – спросил он Сергеева.
Капитан вытащил из портфеля компакт-диск и засунул его в прорезь ноутбука. Через мгновение на экране появилось лицо женщины.
– Это она? – спросил полковник.
– Да, – кивнул Сергеев. – Ее зовут Лилия Степановна.
Женщине на экране было около пятидесяти, но выглядела она настоящей красавицей. Узкое нервное лицо с ярко-голубыми глазами обрамляли светлые кудри. Худощавая фигура, казалось, принадлежала не даме зрелого возраста, а юной студентке. Выражение лица было дерзким, свободным, страстным и одновременно стервозным.
Несколько секунд все собравшиеся в кабинете Рязанцева молчали.
– Профессор – голубоглазая блондинка? – наконец улыбнулся майор Берестов, спецназовец с Дальнего Востока. – Ну насмешили! А мне как раз вчера про блондинок рассказали два новых хороших анекдота.
– Может, просто спрятать ее на какой-нибудь военной базе где-нибудь в Сибири? – сказала Ева, покосившись на Владимира Евгеньевича. – А чертежи запатентовать. Пусть принадлежат нашей стране.
– Кулибина не хочет их патентовать, – объяснил Григорий Сергеев, разглаживая усики, – она настоящий ученый и хочет, чтобы ее открытие принадлежало всему человечеству.
– Ясно, – вздохнул Рязанцев, – хочет Нобелевскую премию. Кстати, что у нее с семьей? Муж есть? Дети?
– В третий раз разведена, – ответил капитан. – Взрослая дочь с внучкой живут в Ванкувере.
Полковник молчал. Все смотрели на него и ждали, когда Владимир Евгеньевич выскажет свое мнение. Рязанцев наклонился и нажал на кнопку интеркома.
– Светлана Георгиевна, – сказал он, – принесите, пожалуйста, кофе. Мне надо сосредоточиться.
Ева немедленно позеленела от ревности и сморщилась, словно в рот ей попала лимонная долька.
– Минутку, – пропела Света в интерком. – Вам с сахаром и сливками, как обычно?
Ершова впилась ногтями в ладони и на секунду закрыла глаза, переводя дух. Она не хотела, чтобы на лице отразились чувства, которые она испытывала.
Профессор Кулибина зашла в кабинет, мелко стуча высокими каблучками. На ней был костюм в мелкую полоску цвета утренней зари. Лилия Степановна обожала все розовое.
– Письма отправили? Приказ напечатали? Служебную записку подписали? Командировку оформили? – спросила она, замирая на пороге. Голос у Кулибиной был резким, визгливым и настойчивым.
Нелли, Максим и Алина вытянулись, как по команде, и усердно закивали головами. Лилию Степановну они боялись и особой любви к ней не испытывали. Впрочем, начальство, как известно, не выбирают.
– Отправили, напечатали, подписали и оформили, – успокаивающе, как ребенку, сказала Нелли.