– Тону! Спасите! – закричала она, но агрегат не выпустила.
Нелли упала животом в мокрую траву, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении осокой с примесью каких-то колючек, и схватила Алину за левую руку. Теперь Пузько держала устройство Кулибиной только одной рукой.
– Он тонет! Уходит все глубже! – в отчаянии закричала Алина.
Девушка погружалась вслед за аппаратом. Болото засасывало ее.
– Бросай его! – зарычала Нелли, лежавшая в осоке и колючках. – Главное, самим спастись!
– Не могу! У меня пальцы запутались в проводах! – прохрипела Пузько.
Теперь из болота торчал только торс Алины. Ноги и рука с тяжелым медным котелком уходили в глубь чавкающей грязи все глубже и глубже.
В этот момент у Алины зазвонил телефон, лежавший в нагрудном кармане. Сотовый торчал из жижи всего наполовину, и работающий виброзвонок разбрызгивал грязь в разные стороны, как маленький вулкан.
– Ответь! – просипела Пузько с мукой в голосе. – Может, это бывший муж! Может, он хочет помириться!
Околелова протянула испачканную, поцарапанную колючками руку и схватила телефон, плескавшийся в жиже.
– Але, – сказала она. Внезапно Нелли заулыбалась во весь рот: – Максик! Да! Мы здесь, в болоте! Агрегат с нами! Алина тонет, спасите!!! Сигналили? Крякали? «Хаммер»?
В этот момент Околелова на радостях отпустила руку Пузько. Та мгновенно провалилась еще глубже. Теперь на поверхности торчала только голова Алины с выпученными от ужаса глазами.
– Спасите, – слабо прошептала голова и погрузилась еще на пару миллиметров.
Нелли лежала в осоке ни жива ни мертва, боясь пошевелиться и тем самым усугубить и без того бедственное положение коллеги.
– У него на счету девяносто три жертвы, – сказал директор. – И это только те, кто жаловались. Ведь есть еще и скромницы, побоявшиеся признаться в произошедшем.
– Бедные женщины, – пробормотала Ева, – это могло стать для них тяжелым потрясением.
– Да, – кивнул Сергей Витальевич, – пару раз мне приходилось отпаивать пострадавших в кабинете валерьянкой, а один раз девушку увезла «Скорая», у нее был шок.
Директор встал и насыпал кофе в кофеварку. Ева сидела на подоконнике у открытого окна и смотрела в парк.
– И что, ни разу жертвы не предоставляли никаких подробностей о нападавшем? – спросила Ершова. – Никто так и не видел его лица, фигуры или каких-то других особенностей?
– Мы знаем его группу крови и то, что он, видимо, курит сигареты, – сказал директор.
Ева втянула носом воздух – у кофе был божественный аромат.
– От маньяка пахнет табаком? – уточнила она.
– Да.
– Я не заметила.
– Видимо, перед тем как забраться к вам в номер, он не курил.