Виктор изумленно посмотрел на подругу. Та держала в руках простой полиэтиленовый пакет, в нем лежала какая-то темная масса, цвет которой в темноте было невозможно разобрать. Коршунов щелкнул зажигалкой. Масса была овальной и темно-розовой.
– Совсем не похоже на кровь, – заметил он. – Где ты это взяла? Неужели-таки вспомнила, где видела его?
– Конечно, – кивнула Соня, – как только увидела ботинки Гришина, так сразу память и вернулась.
Коршунов повернулся и посмотрел на девушку. Пламя зажигалки плясало в ее васильковых глазах. Он все еще не понимал.
– Ботинки. Обмылок лежал у Гришина в ботинке!
– В правом или левом? – уточник Виктор.
Он был ошеломлен.
– В обоих. По половинке. Посмотри, какая форма.
Коршунов еще раз поднес огонек зажигалки к розовой массе. По форме она представляла собой половину овала.
– Чудеса! – выдохнул Виктор.
Он не мог оторвать глаз от предмета, который держала в руках Пчелкина.
– Какую дозу надо принять? Как вводить препарат? Съесть крупинку? Развести со спиртом и выпить? Растворить в физрастворе и вколоть в вену?
– Я не знаю, – покачала головой Соня.
– И я думаю, что никто не знает. Может, Ильина рассчитает? Она на самом деле тут самая умная. Кроме покойного Комиссарова, конечно. Конечно, есть еще и экспериментальный путь…
– Не советую, – отрезала Соня. – Лучше проверить на мушках-дрозофилах.
– Или на лабораторных крысах, – улыбнулся Виктор. – Тут есть вода?
– Предлагаешь пойти простым путем, сделать водный раствор и напоить милых белых мышек?
В этот момент двери потряс страшный удар. Створку двери расколола сверху донизу глубокая трещина. В образовавшемся проеме показались сразу три оскаленные морды.
Виктор успел выстрелить трижды, прежде чем у него закончились патроны.
Рязанцев покачал головой. В его глазах были отчаяние и безнадежность.
«А может, проще сделать отмычки?» – подумал он, но тут же отрицательно покачал головой. Замочные скважины находились глубоко под водой.
– Вот если бы у меня были жабры, – сказал Владимир Евгеньевич. – Как у Ихтиандра. Но это все бред. Надо просто-напросто отсюда выбраться, найти ключи и освободить девушек.
Полковник зашел в лифт, подпрыгнул и ударил кулаком в потолок кабины. В металле осталась заметная вмятина. Он ударил еще раз, а потом еще. Угол потолка с треском оторвался от стенок. Владимир Евгеньевич посветил туда фонариком. Трещина. Секунду спустя он расширил зазор ножом, работая им как рычагом. Еще через минуту полковник подпрыгнул, схватился за обвисший трос и подтянулся.
– Тебе придется остаться здесь, – сказал он Степану. – Ты не сможешь подняться.