Прежде чем подъехать к самому дому, Колапушин притормозил и внимательно оглядел его издали.
Ничего особенного – новый монолит, но без какого-то особого шика. И район – нельзя сказать, чтобы очень уж престижный – не самая окраина, конечно, но и до центра достаточно далеко. Ни на какие особые размышления этот дом не наводил.
С трудом найдя место для парковки в заставленном машинами дворе, Колапушин достал сотовый телефон и еще раз перезвонил вдове Троекурова Виктории Николаевне, чтобы извиниться за опоздание и уточнить этаж.
Виктория Николаевна выглядела даже моложе своих двадцати шести лет. Невысокая, хрупкая, с коротко постриженными темными волнистыми волосами, она казалась совсем девочкой, особенно когда принималась горько всхлипывать, несмотря на все усилия держать себя в руках.
Пригласив Колапушина сесть в кресло, она, извинившись, ушла в ванную, чтобы умыться холодной водой. Пока ее не было, Арсений Петрович внимательно оглядел всю комнату.
Тоже ничего особенного. Мебель хорошая, достаточно новая и дорогая, но не сверхроскошная. Никакого безумно дорогого антиквариата, кроме красивых старинных бронзовых каретных часов на невысоком серванте. Конечно, Троекуров, с его гонорарами, вполне мог позволить себе купить такую вещь. А может, она вообще досталась ему по наследству.
Пожалуй, действительно дорогими вещами были большая плазменная телевизионная панель и стойка с разнообразной теле– и радиоаппаратурой: пишущие DVD-плейеры, видеомагнитофоны, тюнер от спутниковой антенны, большой музыкальный центр. По углам комнаты было расставлено несколько высоких акустических колонок – так называемый домашний кинотеатр. Похоже, хорошая теле– и радиоаппаратура были страстью хозяина квартиры. Но во-первых, и это он мог позволить себе купить на свои гонорары, а во-вторых, все это вполне могло быть ему нужно для работы.
По стенам и на серванте было развешано и расставлено множество фотографий в рамочках – от стареньких, уже выцветших черно-белых, до вполне современных, цветных. На некоторых из них без труда можно было узнать и самого Троекурова, и его вдову. Маленькая девочка, с которой они были сфотографированы, несомненно, была их дочерью – внешнее сходство с покойным бросалось в глаза.
В комнату, извинившись, вошла Виктория Николаевна с чистым белым платком в руке и села на стул перед Колапушиным.
– Простите, что я вас задержала...
– Ну что вы, Виктория Николаевна! Это вы меня простите – надоедаю вам в такой момент, но что поделаешь – у меня работа такая. Меня зовут Арсений Петрович.