Мент подошел вплотную к решетке и свистящим шепотом пообещал:
– Не закроешь рот, я найду ему другое применение!
– Ну, попробуй. Потом будешь друзьям рассказывать, почему разговариваешь противным тонким фальцетом! – невозмутимо парировала Марина. И он отстал, вспомнив, видимо, как она обошлась со своей соседкой.
Ночевать пришлось в ментуре – «для науки», как выразился, уходя домой, Корнеев. Устроилась Коваль почти с комфортом, потому что «дорожница», памятуя о знакомстве лица с решеткой, забилась в угол и не мешала.
Наутро приехал Егор со своим адвокатом, круче которого в городе не было, и «вынул» жену, заплатив Корнееву тридцатку «зелени». Выйдя на крыльцо, Марина зажмурилась от яркого солнца и ослепительно– белого снега, сунула в рот сигарету и пробормотала:
– А мента ведь учить пора, иначе по миру пойдем.
Егор запихнул ее в машину и, прижав к сиденью, зашипел:
– Что ты на этот раз натворила? Что за абсурдное обвинение?
– Егор, успокойся, это же смешно! Меня обвинили в изнасиловании, это кому скажи – оборжутся!
– Малышка, давай не будем – я прекрасно знаю, как все было. Зачем?
– Затем! – рявкнула она. – Чтобы знала эта дура, каково было мне!
Малышев убрал руки с ее плеч и ошарашенно произнес:
– Детка, но разве так можно?
– Какой же ты стал правильный и щепетильный, Малыш! – сощурилась она. – Ты еще скажи, что приличные люди так не поступают! Забыл, как бывает? Она сдала меня Ване – разве за это я не должна была наказать ее? Или за то, что у тебя теперь вроде бы есть жена, а вроде и нет? За то, что я не могу теперь нормально в постель к мужу лечь? Не смей говорить мне о том, что можно, а что – нет!
Он обнял жену, прижав к себе и пряча ее лицо на своей груди. Марине было стыдно за эту вспышку ярости: чем Малыш-то виноват перед ней – тем, что вытащил?
– От тебя пахнет тюрьмой, – улыбнулся он. – Настоящая бандитка.
Коваль засмеялась, потерлась щекой о его белый свитер под расстегнутой короткой дубленкой:
– Боишься?
– Очень! Поэтому приглашаю тебя в твой же ресторан на ужин. В «Стеклянный шар», ведь ты так и не попала туда. – Заметив испуг, мелькнувший в синих глазах, он еще крепче прижал ее к себе и твердо сказал: – Ничего не бойся, если ты со мной. Я сумею защитить тебя не хуже Касьяна и Рэмбо, ведь ты самое дорогое, что у меня есть.
– Я говорила, как сильно люблю тебя?
– Да, только редко.
Валяясь дома в джакузи, отмокая и освобождаясь от тюремного запаха, Коваль думала о том, что и правда редко в последнее время говорила Егору о любви и мало времени проводила с ним. У нее просто нет возможности заниматься этими сантиментами, неприятности множатся, как кролики. Пока Воркута затих где-то. Розан перетряс с пацанами весь город, но тот словно испарился, однако же это не значило, что все кончилось. Ведь он не за тем сюда приехал, чтобы его быки просто трахнули ее. Ему нужны клубы, и он будет добиваться их.