– Подожди, не торопись. Спешка убивает кайф, запомни. Я останусь у тебя столько, сколько ты сам захочешь, и позволю сделать все, что тебе будет угодно, но любовью надо заниматься с душой. Я хочу, чтобы ты запомнил меня и эту ночь…
Она стала медленно подниматься по лестнице на второй этаж, сбрасывая постепенно то юбку, то блузку, то туфли по одной. Упал на ступеньку бирюзовый лифчик, за ним – крошечные веревочки трусиков, последней стала золотая заколка, распустившая по плечам волосы. Оставшись обнаженной, Марина легла на перила на площадке второго этажа и поманила остолбеневшего Малыша:
– Ну, что же ты, иди ко мне…
Рванув галстук и рубаху так, что полетели пуговицы, он ринулся по лестнице, раздеваясь на ходу. Схватил лежащую на перилах Коваль и впился ртом в живот, но она опять остановила его:
– Не надо так, Малыш, не спеши, я же просила…
– Я возьму тебя силой, если ты не прекратишь, – пригрозил он.
– Разве от этого станет лучше? Я хочу, чтобы тебе было по-настоящему хорошо со мной, – прошептала она, прижавшись на мгновение упругой высокой грудью к его груди.
– Стерва… – простонал он, отпуская.
– Да, я стерва, и больше ты такой не увидишь, – хищно улыбнулась Коваль. – Идем…
В спальне, где, кроме огромной кровати и мягкого персидского ковра, ничего не было, она толкнула Малыша на эту самую кровать и сняла с него брюки, касаясь грудью обнажающегося тела. Он постанывал, пытаясь хотя бы погладить ее, но она отбросила его руки, провела языком от лодыжки до паха, даже не коснувшись готового лопнуть члена. Малыш уже просто рычал от перевозбуждения, но Марина пока не наигралась. Встав перед ним, стала ласкать свое тело, гладить, полуприкрыв глаза… И здесь нервы его сдали, он подхватил ее и бросил на постель, всаживая свой огромный инструмент так, словно собирался порвать ее пополам. Она заорала от боли, но то была боль сладкая – так непохожая на ту, что до сих пор еще помнило ее тело. Эта дарила наслаждение, и не хотелось, чтобы она прекращалась.
Малыш забился в сладких судорогах и рухнул рядом. Его сердце билось так, как будто собиралось выскочить из мощной груди. Марина погладила его влажные волосы, заглянула в глаза:
– Тебе хорошо?
– Откуда ты взялась такая на мою голову? – простонал он.
– Ты и сам знаешь.
– Девочка, мне тридцать девять лет, и ни разу в жизни никто меня так не отделывал.
– Это еще не все! – улыбнулась она.
– Нет уж, хватит с меня…
– Не бойся, ты сильный, ты выдержишь еще много… – прошептала она ему на ухо, слегка прикусив мочку. – Я же обещала, что ты запомнишь меня на всю жизнь…