– Кому как, Кот, кому как, – пробормотала она. – Где Сева с Генкой?
– С утра в сауну рванули, к вечеру готовятся.
– Молодцы, не теряются. Юрка машину на сервис гонял?
– Еще не вернулся, а уехал раным-рано, часов в семь, наверное.
Кот вышел из сторожки, устав, видимо, орать из окна, подошел к крыльцу:
– А что вы без куртки-то? Не лето.
– А не болела давно, – насмешливо высказался за ее спиной Хохол, набрасывая Марине на плечи свою дубленку. – Не можешь без фокусов? – укоризненно спросил он, закутывая ее плотнее и обнимая. – Бес?
Коваль кивнула, тяжело вздохнув и выбросив окурок в стоящую у крыльца урну, уставилась на чисто выметенные дорожки. Женька развернул ее к себе и заглянул в глаза:
– Я не прошу, я ставлю перед фактом – одна не поедешь. Все, не обсуждаем! Я должен быть с тобой рядом.
– Женя, я не хочу подвергать тебя унижениям, ты ведь понимаешь, что в первую очередь они станут давить на психику, а ты – мое слабое место, я не потерплю ни слова в твой адрес.
– Да мне на…ть, кто и что скажет, ты ведь сама меня научила. Мне нужно быть с тобой рядом, чтобы никто не посмел тебя обидеть, котенок мой. И не возражай, я все равно поеду.
– А ребенок?
– А Даша? Маринка, я тебя прошу – не упирайся, это бесполезно.
– Женя, ты ведь не охранник… – начала было Коваль, но он решительно перебил:
– Я больше, чем охранник.
– Вот именно. Не подставляйся, я прошу тебя, я не переживу, если с тобой что-нибудь случится, уже не могу больше терять… – Она смотрела в серые глаза и понимала, что все, о чем бы она сейчас его ни попросила, останется не услышанным. Женька не менял принятых решений.
– Ты не потеряешь меня, потому что я твой на всю оставшуюся нам с тобой жизнь. И хватит про это. – Он поцеловал ее в губы, потом еще раз. – Я так люблю тебя, Маринка, если бы только слова такие были, чтобы выразить… Ты такая красивая у меня, как картинка прямо.
– Подхалим! – Марина вздохнула и, встав на цыпочки, дотянулась до его губ. – И за что я тебя, дурака, люблю?
– А за то, что я тебе все прощаю и делаю все, что ты захочешь. Пойдем в дом, холодно ведь. – И он утянул ее внутрь, прижав в прихожей к стене и покрывая жаркими поцелуями лицо и шею. – Моя ты сладкая…
– Папа! – заорал приползший из кухни на четвереньках Егорка, хватаясь за Женькины брюки и вставая на ноги. – Моя мамуя!
– О господи! – закатил глаза Хохол. – Не успеешь наедине с тобой остаться, как тут же претендент какой-нибудь возникнет!
– Мама, мама, на! – Егорка тянул к матери свои ручонки, пытаясь завладеть ее вниманием.
Марина взяла его на руки, чмокнула в щеку, поправила задравшуюся рубашку.