… – Просыпайся, деточка, – легко встряхнув Марину за плечо, проговорил по-английски Егор, и она открыла глаза, едва сообразив, где находится, – весь полет проспала, до самого Хитроу.
– Мы прилетели? – потягиваясь в кресле, спросила она, и муж в ответ улыбнулся:
– Да, родная, прилетели. Давай поправляй свой макияж, крась губы, и вперед! Нет, постой, это очень ярко, – перехватил он руку с тюбиком бордовой помады. – Здесь не принято краситься так, как ты любишь, сразу понятно, что русская.
– Да мне-то что? Ты ведь знаешь, я абсолютно равнодушна к общественному мнению, – но помаду убрала, вынув бледно-розовую, диоровскую. – Так лучше?
– Я вообще никогда не мог понять, зачем ты так красишься, когда без этой штукатурки выглядишь просто прекрасно, – сообщил Егор, поднеся руку к губам.
– Входишь в роль галантного кавалера, Малыш? – чуть заметно улыбнулась Марина.
– Что-то вроде. Ну, готова? Отлично, идем.
Англия оправдала все, что Коваль слышала и читала об этой стране, – все кругом серое, мокрое, дождь противный сыплет за воротник, заставляя ежиться и чувствовать себя некомфортно. Она даже приблизительно не представляла, как сможет привыкнуть к этому, не нравилась ей эта погода и эта атмосфера. Машина Егора, черный «Бентли Континенталь», была припаркована на платной стоянке. Европа – никаких стоянщиков, только автоматы для монеток. Такие в Маринином родном городе и трех минут не простояли бы, а уж о том, чтобы деньги в них бросать, когда никто не контролирует процесс, и речи быть не могло. Заметив ее удивленный взгляд, Егор подмигнул:
– Привыкай, детка, здесь так принято.
– С ума сойти, – пробормотала Коваль, садясь в машину и понимая, что водить сама вряд ли сможет – это левостороннее движение выбивало из колеи напрочь, Марина с трудом ориентировалась, как и куда они едут, даже голова закружилась.
Окрестности не радовали, все казалось маленьким, приземистым и неуютным, или это Коваль просто так настроила себя? Спустя почти три часа машина остановилась-таки у небольшого двухэтажного домика из серого камня, перед которым был разбит небольшой садик – клумбы, кустарнички…
– Это твой дом?
– Я уже вижу, что тебе он не нравится, – улыбнулся Егор, помогая жене выйти из машины.
– Почему не нравится? Я не делаю выводов по первому впечатлению. Идем, посмотрим, что внутри.
– Ты устала, моя девочка? – заботливо спросил он, обнимая Марину за плечи, и она потерлась носом о рукав его пальто:
– Есть немного. Такой переезд…
– Ну, пойдем, родная моя, я покажу тебе все.
О, Малыш в своем репертуаре – во всю стену гостиной висел огромный постер, напечатанный с фотографии, которую Марина сделала на Кипре. Вся в черном, она стояла на фоне морских волн и смотрела прямо в объектив фотоаппарата.