Женитьба — это дело удобства. Это будет договор о земле и мире.
На короткий миг он почувствовал ее тело, когда он повалился на нее. Он вспомнил ее тело, ярость и страсть в ее глазах, и их небесно-голубой цвет. Он припомнил прилив желания, которое охватило его в те секунды, когда он чуть не овладел ею, как викинг, как язычник, — так она его назвала.
Это были ее земли! Это она послала в него стрелу.
И здесь где-то таилось предательство…
Если она вела нечестную игру против него, против короля Уэссекса, и если вся эта кровь — ирландцев, скандинавов и англичан, так бесславно пролилась по ее вине, она заплатит за это, она будет расплачиваться каждый день их будущей совместной жизни. Если сам король не видит этого, увидит Эрик.
И у него будет возможность обнаружить истину. Он женится на ней, как предлагает король.
Но ни одну из его мыслей, ни одно из его чувств нельзя было прочитать на его лице. Альфред понимал, что ирландский принц обдумывает предложение, но его мысли были для него загадкой, спрятанной в глубине его ледяных глаз.
Эрик подошел к столу. Он налил еще меду в два прекрасных кубка.
— За долгую дружбу между нами, — сказал он, протягивая кубок королю.
— Смерть датчанам! — сказал тост король.
— За их погибель!
Король выпил свой кубок, не сводя глаз с Эрика. Наблюдая за ним, он на некоторое время успокоился.
Любая девушка захотела бы выйти замуж за этого мужчину, — убеждал он себя. Когда Рианон его увидит, она не будет разочарована. В нем течет королевская кровь. Он благороден и по происхождению и по воспитанию. Он ловкий и сильный, как хороший боевой конь, и черты его лица привлекательные, в них сквозит сила и красота, его взгляд завораживает…
А временами становится холодным, как лед.
Нет, девушка захочет выйти за него. Он воспитанный и образованный. Он говорит на многих языках и настолько же умен, насколько искусен в бою.
Любая девушка…
Кроме Рианон.
Он выбросил эти мысли из головы. Он был король, и сам умен и искусен в бою. И подобно светловолосому воину, стоящему перед ним, он научился быть жестоким, без этого не обойтись.
Альфред снова поднял свой кубок.
— За вашу женитьбу, Эрик Дублинский. Давайте позовем наших писцов и приложим печати к этому договору, и да будет так, как мы сказали.