Роман направился к нему. Усы, кепку и кожанку он давно снял. Сейчас на нем был темный костюм и синяя рубашка. В левой руке – свернутая трубкой газета.
Он сел в метре от мужчины. Мишель Петен – а это был он – повел равнодушным взором, отвернулся.
– Простите, мсье, вы курите американские сигареты? – произнес Роман свою часть пароля.
– Нет, это сигареты французские, – негромко отозвался Мишель.
Он повернулся к Роману, пристально посмотрел на него.
Глянул повнимательнее и Роман на своего помощника. Ничем не примечательное лицо, поджатые губы, острый носик, пухлые щеки. Разве что глаза – прищуренные, неуловимые – говорили о том, что этот человек не так безобиден, как кажется на первый взгляд.
– Давайте фотоаппарат, – сказал Мишель.
Роман достал из кармана и положил на скамью плоскую «мыльницу». Мишель молча упрятал ее в свой карман.
– Ваши данные у меня есть, – сказал Мишель. – Завтра здесь же в одиннадцать часов получите паспорт и билеты до Варшавы. Поезд отправляется в семнадцать тридцать.
– Хорошо, – кивнул Роман. – Я все понял.
– До свидания.
Мишель поднялся и неторопливо зашагал в сторону, противоположную той, откуда пришел Роман.
Вот и все. Ни одного лишнего слова. Мишель Петен был профессионалом и не хотел знать ничего, кроме того, что ему полагалось знать.
Через несколько минут Роман сидел в «Ситроене». Перед тем как ехать обратно, набрал номер Дубинина, испытывая при этом несколько злорадные чувства. Сейчас я те сон-то перебью, товарищ подполковник. А че? Сам приказывал звонить, как только будут какие-то новости. Новости есть, принимай.
– Что у тебя? – спросил Дубинин с таким спокойствием, как будто Роман сидел у него в кабинете.
Чему Роман всегда завидовал, так это железной выдержке Дубинина. Никогда не понять по первой фразе, что у него на уме. Наверное, генерал Слепцов, старик придирчивый и раздражительный, именно из-за этой способности – сохранять спокойствие в любой ситуации – и держал Дубинина в помощниках.
Припрятав злорадство поглубже, Роман деловито отчитался о проделанной работе. Отчитываться было тем более приятно, что работа говорила сама за себя.
– Молодец, – скупо одобрил Дубинин. – Можешь, когда захочешь.
– Скажи об этом шефу.
– Скажу. Но ты не расслабляйся. Эти люди не шутки ради следили за Гонцом[2]. Так что бди всю дорогу. Возможно, вас попытаются перехватить на том конце.
– Возможно, – поддакнул Роман.
Вот же ворона, каркает. От Слепцова научился.
– Позвони мне после утренней встречи.
– Хорошо.
– Все.
«Дубинин прав, – подумал Роман, – работа еще далеко не окончена. Хотя… может, оно и к лучшему?»