По дороге домой, трясясь на подушках кареты, подпрыгивавшей на булыжниках петербургской мостовой, и глядя на мелкие капли сентябрьского промозглого дождика, стекавшие по окну, Петр начал составлять свое завтрашнее обращение: «Уважаемые господа, члены совета, после сегодняшнего исторического решения, открывающего новую эпоху в жизни Североросского королевства, а также в связи с предстоящим упразднением регентского совета, позвольте мне обратиться с прошением об отставке с постов члена регентского совета и министра внутренних дел. За годы безупречной службы королевству мое здоровье подорвано и требует удалиться на покой в одно из моих имений в Эстляндии…»
– Урок окончен. – Федор сделал шаг назад и отсалютовал учебной рапирой.
– Ну наконец-то, – удовлетворенно выдохнул наследник и положил оружие на подставку, прикрепленную к стене тренировочного зала, расположенного в дальнем крыле королевского замка. Он хитро посмотрел на наставника и произнес: – Вина, закусок? Может, отобедаешь?
Он изъяснялся по-русски достаточно четко, может быть даже слишком четко, старательно выговаривая каждое слово, что и выдавало в нем человека, начавшего изучать этот язык не с младых ногтей. Немецкий давался наследнику значительно легче, но его отец, Генрих Стюарт, озабоченный тем, чтобы будущий государь мог свободно общаться со всеми своими подданными и не вызывать у них неприязни, настаивал, чтобы сын при любой возможности говорил именно по-русски.
– Мне надо возвращаться в школу, – склонился Федор. – Пора тренировать гвардейских офицеров.
– Неужели дворянин Федор Колычев не может задержаться на полчаса, если его просит сам наследник и без пяти минут король? – надул губы юноша. – Заметь, просит!
– К вашим услугам, ваше высочество, – произнес Федор, пристегивая к поясу саблю.
Они прошли в соседнюю комнату, где уже был накрыт стол. Когда слуги поставили второй прибор, наполнили кубки и удалились, наследник поднял свой и произнес:
– За тебя и твою школу фехтования.
– Благодарю, ваше высочество, – улыбнулся Федор.
Они сдвинули кубки, выпили. Потом принялись за трапезу.
– А знаешь, – улыбнулся наследник, – я ведь сначала не хотел брать у тебя уроки. Думал, еще один зануда, считающий себя самым умным. А ты и впрямь оказался самым умным, кого я знал, только умело скрываешь это. Но тогда… Отец – еще понятно. Он заставляет меня делать все, что популярно у североросских дворян. Но когда все эти старики – Макторг, Оладьин и даже вонючка Назаров – в один голос запели: «Ах, школа Басова, ах, неподражаемый клинок», – я заинтересовался. Все, кто занимался у твоего учителя десять лет назад, с восторгом вспоминают о той старой школе. Скажи, а почему он не хочет тренировать сейчас? О нем ходят легенды. Не в поношение тебе, но я бы не поскупился на значительную сумму, чтобы он провел со мной хоть одно занятие. Мне чертовски интересно. Если ты таков, то каков же твой наставник?