– Господи, – всплеснула она руками, – ты на себя не похож! Ты же сказал, что это на несколько месяцев.
– Да отменили, – поморщился Петр. – И кроме аванса больше ничего не выплатят.
– Ну и черт с ним, – вдруг повеселела Маринка. – Слушай, я тебе такое расскажу…
– Подожди, – загораживаясь от слабого света, проникающего в коридор из комнаты, словно от луча мощного прожектора, он отвернулся к зеркалу. Оттуда смотрело на него лицо предельно уставшего молодого человека.
– Да, это я, Петр Назаров, тридцати двух лет от роду, – пробормотал он, тупо глядя в зеркало. – Но чего-то не хватает… – Он поднес руку к лицу и только тут понял, чего – шрама у левого виска. «Какой шрам? – удивился он. – Не было у меня никаких шрамов!» И тут без того мутное изображение в старом зеркале стало еще менее четким, и сквозь него проступило нечто иное.
…Пороховой дым клубами плыл над свинцовыми водами Балтийского моря. Ядра, падая в воду, вздымали фонтаны брызг. Их корабль начал медленно разворачиваться в сторону эскадры противника.
Войдя в пространство между кормой и носом двух шведских кораблей, судно снова изрыгнуло огонь из обоих бортов. Было видно, что залп нанес кораблям страшные разрушения. Через несколько минут в это же пространство вошел их союзник, также дав залп обоими бортами. В это же время они совершили хитрый маневр, подошли к одному из противников и почти в упор дали залп из всех орудий. Страшный треск от ломающихся досок донесся со стороны врага. Он начал крениться и тонуть. Крики радости огласили палубу победителя.
– На абордаж! – зычно крикнул Дрейк, выхватывая саблю и указывая на наваливающийся с левого борта шведский фрегат.
– На абордаж! – взвыла команда.
– На абордаж! – крикнул Петр, выхватывая свою саблю.
Его охватила непонятная веселость. Размахивая клинком, он сделал шаг к трапу, ведущему со шканцев на палубу, и тут краем глаза заметил, что в его сторону, вращаясь, летит сбитый шведским ядром кусок реи. На мгновение время остановилось, а потом снова рвануло с места…
– А-а-а, – закричал Петр и присел, прикрыв голову руками.
– Что с тобой? – с тревогой спросила Марина, подбежав к нему и обхватив обеими руками за шею.
– Ничего, – пробормотал Петр, – извини, я очень устал.
– Да, конечно, иди ляг, поспи.
Заботливо поддерживая, она проводила его в комнату, подвела к расстеленной постели и принялась помогать снимать одежду.
– Поспи, отдохни, – бормотала она. – А потом я тебе такое расскажу, такое…
– Марина, я люблю тебя, – сказал Петр, обнимая жену за шею и целуя в губы.
– Я тоже люблю тебя, – сказала она, отвечая на поцелуй и помогая лечь.