– Через час, господин барон.
– Благодарю. В таком случае через час я буду ждать вас во внутреннем дворике. Дворецкий вас проводит. Кирасу и шлем для учебного поединка вам принесут из оружейной.
Барон поднялся, поклонился и вышел.
– Что скажешь, Игорь? – поинтересовался старшина, когда дверь за фон Бюлофом закрылась.
– Вроде поверили, – пожал плечами тот. – Уже неплохо. Считай, у нас здесь генеральная репетиция.
Вечером того же дня Басов ужинал с бароном. Петр присутствовал в роли переводчика, а старшина был оставлен в людской и делил стол со слугами.
Барон повелел вынести для гостя все самое лучшее: на тарелках дымилась лосятина, добытая на вчерашней охоте, на столе стояли кувшины с лучшими винами погреба.
– За ваше высокое искусство, – поднял кубок барон. – Да будет вам известно, что в войске князя, которое воевало с ливонцами, я считался одним из лучших фехтовальщиков. А в юности, что греха таить, был отчаянным дуэлянтом. Слава Богу, что в смертельном бою мне не встретился такой противник, как вы.
– Благодарю, – поднял кубок Басов.
Они выпили – уже далеко не первый раз за этот вечер.
– Я с удовольствием дам вам рекомендательное письмо к командиру Ингрийской гвардии в Петербурге, – продолжал барон. – Но, как я понимаю, у вас нет с собой ни приличной одежды, кроме этого охотничьего костюма, ни денег на дорогу, ни лошадей?
– Увы, – грустно улыбнулся Басов. – Превратности судьбы…
– Не желаете ли сделку? – осведомился барон. – Вы остаетесь в моем доме на два месяца и занимаетесь со мной фехтованием. В обмен я вам даю трех лошадей, приличную одежду и двадцать талеров на дорогу.
– И отдаете моему человеку надел земли, чтобы он мог прокормить себя и семью, которую, даст Бог, заведет, – тут же вставил Басов. – А стоимость участка взыщете в течение десяти лет в рассрочку и без процентов.
– Вы хотите отослать своего человека? – прищурился барон.
– Он попросился на покой, а мы с отцом многим ему обязаны, – скромно произнес Басов.
– Идет, – грохнул барон, наполняя кубки.
Путешествовать верхом под мелким, моросящим октябрьским дождиком – занятие не из приятных. Впрочем, куда менее приятно путешествовать в этих условиях пешком. Это Петр уже прекрасно понимал, хотя с непривычки тряска в седле причиняла ему огромные неудобства. Басов, напротив, сидел на своем вороном как влитой, да и взаимоотношения с четвероногим другом у него складывались куда лучше, чем у молодого историка. Петр объяснял это тем, что Басов многократно снимался в конных трюках, хотя сам каскадер уверял, что такое взаимопонимание – просто следствие исконной любви к лошадям.