– Если захочет, отпущу.
– Барон Александр Оладьин назначен мною новым наместником Эстляндским, – начал князь, обращаясь к Петру. – Предлагаю тебе стать его советником. Денежное содержание получишь, по должности причитающееся. Через три года, если барон тобой доволен будет, получишь дворянство. Согласен?
– Почту за честь, – склонился Петр.
– Барон, берешь его в советники? – спросил князь.
– Парень толковый, беру, – ответил барон, который был старше Петра едва ли лет на пять.
– Добро. Ступайте и обдумайте эти предложения, чтобы все возможные последствия ясны стали. А после смены вечерней стражи – ко мне на доклад.
Барон поднялся и знаком предложил Петру следовать за ним. Когда они удалились, князь снова заговорил:
– Есть у меня к тебе еще дело, Басов. Старый мой друг, фон Штарц, – это его сына ты на первой дуэли своей вразумил – на покой запросился. Отпустить я его должен. Не вечны мы. Скажи, Басов, пойдешь ли ко мне начальником личной охраны?
– Извини, князь, ты мудрый правитель, но я принял обет не идти на службу ни к кому. Хочешь, обучать буду твоих людей. Этому всегда рад. Но служить – уволь.
– Жаль, – вздохнул князь. – Но я тебя все же затащу в княжий замок. Скажи, в Ингрийской гвардии есть сильные фехтовальщики?
– Капитан фон Краузе весьма искусен, – отозвался Басов.
– Вот и прекрасно. Слышишь, Макторг, с этого дня Краузе учить твоих людей будет. А Басов, как вернемся с охоты, начнет преподавать фехтование наследнику, княжичу Михаилу. Платить тебе буду сто пятьдесят талеров в месяц. Ну что, Басов, согласен?
– Согласен, князь.
– Ну хоть здесь сладили, – хохотнул тот. – Эй, бездельники, вина мне еще, – повернулся он к лакеям.
На следующий день Басов и Федор покидали замок. Петр остался – уже при своем новом начальнике. У выезда на главный тракт, проложенный между Петербургом и Псковом, они остановились, чтобы пропустить возок, мчащийся ото Пскова в сопровождении десятка одетых во все черное кавалеристов. На повороте возок свернул к замку. В оконце мелькнуло жирное бородатое лицо боярина в высокой шапке и богатых одеждах. Басов разглядел, что к седлам кавалеристов приторочены метлы и отрезанные собачьи головы.
«Выпендриваются», – подумал фехтовальщик и вдруг, бросив взгляд на Федора, обнаружил, что мальчишка дрожит мелкой дрожью. Подъехав, он положил руку на плечо парня и негромко произнес:
– В чем дело?
– Он, – еле выдавил Федор.
– Кто?
– Тот, что вотчину пожег, мамку, сестер, братьев побил.
Мальчик схватился за рукоять сабли и стал натягивать поводья.
– Стоять! – сильно сжал его плечо Басов. – Не время. Успеешь еще.