Мне повезло. Антон Григорьевич только что закончил операцию и отдыхал положенные полчаса в своем кабинете. Меня в больнице хорошо знали, поэтому пропустили к нему беспрепятственно.
– О! Майка! – встретил меня Антон Григорьевич радостным восклицанием. – Привет!
Мы чмокнулись. Штерн оглядел меня внимательным взглядом.
– Цветешь, как роза!
– Спасибо.
– Я очень рад тебя видеть, – закончил он. Проводил меня к креслу и спросил:
– Чаю?
– С удовольствием.
Антон Григорьевич высунулся из кабинета и вполголоса попросил:
– Люсенька, душа моя, нам по стаканчику… С лимоном.
Вернулся ко мне, уселся в кресло напротив и спросил:
– Когда на свадьбу позовешь?
– Когда найду, с кем рядом сесть, – ответила я.
Антон Григорьевич удивился:
– А разве ты его еще не нашла? Я думал…
Тут он оборвал себя, потому что в кабинет вошла секретарша с большим деревянным подносом. Разгрузила на столе чайные принадлежности, улыбнулась мне и скрылась за дверями.
– Как родители? – спросил Штерн, уловив мое нежелание говорить на личные темы.
– Все так же, – ответила я с тяжелым вздохом.
– А чего ты хотела? – мгновенно разобрался Антон Григорьевич в моих переживаниях. – Ты у них одна! Поэтому и опекают!
Я снова вздохнула. Это я и сама понимаю. Но легче от этого не становится.
– Терпи! – посоветовал Штерн. Отхлебнул немного чая и договорил:
– Или замуж выходи, прости за рефрен…
Я взяла чашку и сделала вежливый глоток. Пить не хотелось, но приступать к делу прямо с порога показалось мне не слишком вежливым.
– До чего я рада вас видеть! – начала я издалека.
Антон Григорьевич насмешливо сощурился.
– Ой!
– Честное слово! – заверила я.
– С чего бы это?
– Ну, хотя бы с того, что вы единственный человек, который называет меня по имени! Дома все до сих пор сюсюкают: «ая» да «ая»… Надоело, честное слово!
– Майка, не тяни, – посоветовал Штерн. – Я твои заходы-выходы наизусть знаю. Спрашивай, что нужно, у меня через десять минут обход начинается.
Я отставила чашку в сторону.
– От чего умер Терехин?
Штерн фыркнул.
– Ну, конечно! Мог бы и сам сообразить, зачем ты ко мне явилась!
– Я не…
– Ладно! – оборвал он меня добродушно. – Понимаю, работа такая.
Он постучал пальцами по столу.
– Майка, честное слово, никакого криминала! Я понимаю, твой шеф жаждет сенсации, но…
Штерн помедлил.
– Но сенсации не будет, – договорил он твердо. – У Терехина был сильнейший сердечный приступ. Смерть наступила почти мгновенно. Никакого криминала, никакой таинственности.
– А чего ж его перед смертью перекосило от страха? – поинтересовалась я невинно.
Штерн нахмурился.
– Уже разнюхала! – сказал он неодобрительно.