«Зажевывает пленку! – мелькнуло в голове у Марины. – Проклятье!»
Червячук сорвалась с места и бросилась к видику, в приступе паники не сразу сообразив нажать на «стоп». Когда сообразила, было уже поздно. Богдан опять обманул ее. Он снова ускользнул, как и пятнадцать лет назад.
Глотая скатывающиеся по щекам слезы ярости и отчаяния, Марина нажала «эджект» и, не сдержавшись, яростно дернула на себя кассету, корежа и разрывая застрявшую в механизме пленку. Швырнув на пол безнадежно испорченную улику, она выскочила из кабинета, чуть не сбив с ног идущего по коридору полковника Обрыдлова.
Иван Евсеевич озадаченно наблюдал, как рыдающая Червячук, громко топоча по паркету каблуками своих не по-женски грубых ботинок, неуклюже бежит к выходу из Управления.
– Елки зеленые, с какими кадрами приходится работать, – укоризненно покачал головой полковник.
Ой, цветет калина в поле у ручья.
Парня мало – дога полюбила я… —
подвизгивая в стиле «русская деревня», напевала Сусанна Потебенько.
– Кого ты там полюбила? – изумился Максим Лизоженов.
– Дога! – гордо откликнулась несовершеннолетняя путанка.
– Дога полюби-ила на свою беду…
– Мастино неаполитано, – поправил Максим.
– Кого? – не поняла девушка.
– Неаполитанского мастифа. Это порода такая. На дога похож, только чуть пониже и морщинистый.
– А что, с дельфином глухо?
– Увы, – развел руками Лизоженов. – С дельфинами в Москве напряженка.
– Жаль, – вздохнула Сусанна. – А я уже представляла себя в костюме русалки. Хочется побыстрее стать звездой. Кстати, знаешь, у меня тут несколько отличных идеек возникло. Я вообще натура творческая.
– Кто бы сомневался, – язвительно хмыкнул сын поэта.
– Почему бы нам не снять настоящее, большое кино? – не обращая внимания на звучащую в его голосе издевку, вдохновенно продолжала путанка. – Нечто вроде эротических римейков шедевров советского киноискусства. Порноверсию «Белого солнца пустыни» можно было бы назвать «Белое солнце постели». Только представь: Абдулла на поверку оказался бы бородатой активной лесбиянкой, а закопанному по горло в песок Саиду Сухов засовывал бы в рот не носик чайника, а сам понимаешь что. Другой вариант – «Джентльмены у дачи» – о том, как чувиха, дочь барыги-спекулянта, на даче занимается сексом с беглыми уголовниками, изображающими из себя археологов, ищущих золотой фаллос Александра Македонского. Еще можно сделать картину «Операция „Х“ или Новые приключения Шурика», или «Трах-тористы» – о вспашке целинных земель новаторскими методами. Я могла бы играть передовую доярку Фросю…
– Хватит! – не выдержал Лизоженов. – Ты, случайно, не ошиблась в выборе профессии? Может, тебе в сценаристы податься?