– Где я находилась? Т-точно не помню.
– Вы уж постарайтесь припомнить, пожалуйста. – Колюня предусмотрительно отодвинулся от наступающей на него Оксаны Макаровны.
– А! Вспомнила! В баре. «Пещера Дракулы». Можете проверить.
– Уже проверили. Вы ушли в начале первого. Куда вы отправились?
– Как куда? Домой. Спать.
– Кто-нибудь может это подтвердить?
– Увы. Я сплю одна. Я оч-чень, оч-чень одинокая женщина.
«Кошмар какой-то, – подумал Колюня, отодвигаясь от наступающей на него генеральши еще на пару шагов. – Такую надо допрашивать в Управлении, приковав наручниками к стулу, как Нержавеющая Маня Пасюка».
– Есть свидетели, что около полуночи вы разговаривали с Романом Анатольевичем по телефону, угрожали ему и утверждали, что заказали его. Заказали его убийство.
– Т-так в чем вы меня обвиняете? – Убедившись, что милиционер категорически отказывается понимать ее более чем прозрачные намеки, Красномырдикова снова разозлилась. – В том, что я убила своего бывшего мужа, или в том, что я заказала его убийство?
– Ни в чем я вас пока не обвиняю, – с трудом подавляя желание свернуть проклятой бабе шею, терпеливо объяснил Чупрун. – Я всего лишь пытаюсь прояснить ситуацию.
– Да не убивала я Романа. И убийства никакого не заказывала. Так просто болтала, – с кем не бывает. Увидела как-то вечером по телевизору, как он в Госдуме с трибуны вещает – такое зло взяло. На таких, как он, клейма негде ставить – воры, убийцы, предатели, – и ведь не куда-нибудь, а в президенты метит. Вот я взяла и со злости поместила его имя на сайт «страшнаяместь. ру» в список врагов. Там что-то было написано о виртуально-компьютеризованной магии, но кто ж поверит в такую ерунду? За помещение имени на страницу Интернета ведь не судят.
– Не судят, – согласился Колюня. – Но алиби у вас все-таки нет.
– А какой мне смысл его убивать? – вскинулась Оксана Макаровна. – Из наследства его мне ни копейки не достанется. Роман меня содержал и, прямо скажем, щедро содержал. Теперь все – иссяк источник. Что, спрашивается, я буду делать без денег на старости лет? У меня даже профессии никакой нет. Институт так и не закончила, не работала никогда. Всю жизнь женой военного была, по гарнизонам с Романом моталась. Вы можете себе представить, что означает в наше время голодная нищая старость? Так какой у меня может быть мотив? Надо быть совершенно ненормальной, чтобы собственными руками прирезать единственную дойную корову. Разве я похожа на ненормальную?
– Но ведь вы его ненавидели?
– Подумаешь, ненавидела, – пожала плечами Красномырдикова. – Я, может, полстраны ненавижу. Что же, меня теперь обвинят в массовом геноциде?