– Ладно, иди, работай, – отпустил его Глеб.
Колюня без особой надежды в очередной раз нажал на дверной звонок.
– Интересно, куда она подевалась? – задумчиво осведомился полковник Обрыдлов.
Обычно он не ездил на такие, не представляющие особой сложности задержания, но тут был особый случай. Кроме того, Ивану Евсеевичу было любопытно посмотреть, как живет популярная певица. Его пятнадцатилетняя дочь была страстной поклонницей Лады Воронец.
– Странно как-то все это. Ее импресарио понятия не имеет, куда могла подеваться Лада, – заметил Чупрун. – Она должна была приехать в студию для записи нового альбома, но так и не появилась, а, если верить словам импресарио, она еще ни разу не пропускала записи.
– Позвони-ка еще раз, – велел полковник.
– Напрасно жмете на звонок, – послышался голос у них за их спиной.
Милиционеры обернулись.
Опустив на землю тяжелые хозяйственные сумки, полная женщина лет пятидесяти вытаскивала из кармана связку ключей.
– Поклонники, что ли? – поинтересовалась она.
– Милиция, – коротко отрекомендовался Иван Евсеевич и продемонстрировал женщине свое удостоверение личности.
– Милиция? – удивилась та. – За автографом пришли, или Лада натворила что-нибудь?
– Простите, а вы кто будете? – задал встречный вопрос Обрыдлов.
– Домработница я. Нина Васильевна Куземко. А звонить в ворота бесполезно. Во-первых, звонок не работает, а, во-вторых, хозяйки сейчас нет дома. Она новый альбом записывает. Я всегда прихожу убирать, когда ее нет дома, чтобы не мешать.
– Мы звонили импресарио Лады, – сказал Колюня. – Воронец не пришла не запись. Вы позволите войти и осмотреть дом?
– Даже не знаю, – заколебалась домработница. – Хозяйка вообще-то не велит мне никого пускать, но вы все же милиция…
– Уверен, что Лада не станет вас ругать, – обаятельно улыбнулся полковник.
– Ладно, пойдемте, – вздохнула Нина Васильевна, отпирая калитку.
Из открытого окна стоящего в глубине участка дома донесся собачий вой. Он был долгим и пронзительно-печальным, но в то же время на удивление мелодичным.
– Ваша хозяйка часто оставляет открытыми окна, когда уходит? – поинтересовался Колюня.
– Нет, никогда, – удивленно ответила домработница. – Странно все это. Может, она дома? И Алла Борисовна почему-то воет. Раньше она этого не делала.
– Алла Борисовна? – изумился Обрыдлов. – Пугачева? Она что, собаку имитирует?
– Да нет, какая Пугачева, – поморщилась Куземко. – Алла Борисовна – это голая мексиканская собачка.
– Голая? – вскинул брови Колюня. – Почему голая? Ее что, побрили?
– Зачем ее брить? Она от природы лысая. В Мексике жара страшная – так зачем ей шерсть?