Колюня рылся в бумагах, а Нержавеющая Маня бодро щелкала по клавиатуре генеральского компьютера.
– Незадолго до смерти, а именно в ноль часов восемь минут Роман Анатольевич соединился с сервером «страшнаяместь. ру», – сообщила Червячук.
– Страшнаяместь. ру? – повторил Колюня. – Это еще что такое?
– Если верить тому, что здесь написано, этот сервер позволяет расправляться с врагами при помощи виртуальной компьютеризированной магии.
– Полный маразм, – фыркнул опер.
– Маразм, – согласилась Червячук, щелкая мышью и открывая следующую электронную страницу.
– Никогда бы не подумал, что Роман Красномырдиков мог поверить в такую чушь, как компьютерная магия.
– Может, он в нее и не верил, а вот ты сейчас поверишь.
– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался Чупрун.
– На этот сервер можно поместить имя своего врага, – пояснила Марина. – Тогда все посетители сервера будут желать ему всякие пакости, придумывать способы смерти и так далее. Знаешь, что пожелал генералу некий девятилетний Вова Мусин из села Большие Мячики?
– Понятия не имею, – пожал плечами Колюня.
– Он предложил зарубить генерала летящим томагавком, – пояснила Червячук.
– Томагавком? – недоверчиво вскинул брови опер.
– Вот именно.
– Но ведь томагавк – это же топор, а генерала убили топором! – повернулся к Марине Чупрун. – Если предположить, что топор в генерала метнули с расстояния в несколько метров, становится понятно, почему Роман Анатольевич повернулся к убийце спиной. Он мог вообще не увидеть убийцу. Стоял себе у памятника, думал о своем, а киллер незаметно подкрался и бросил топор. Тут явно поработал профессионал. Топор – это тебе не нож. Чтобы метать его с такой точностью, надо не один год тренироваться. Эй, что с тобой?
Лицо Червячук покрывала смертельная бледность, посиневшие губы были сжаты с такой силой, что превратились в узкую ассиметрично изогнутую линию.
«Приступ», – мелькнуло в голове у опера.
Подскочив к Марине Александровне, он схватил ее за плечи и потряс.
– Эй! Ты слышишь меня? Что с тобой? Тебе плохо? Может, скорую вызвать?
Лицо Червячук исказилось гримасой, в которой яростная, животная ненависть соседствовала с невыразимым отвращением. Большой некрасивый рот распахнулся, выбрасывая наружу дикий, нечеловеческий крик.
– Не трогай меня! Нет! Уйди! Ненавижу! Ненавижу! – Марина забилась в руках Чупруна, отталкивая его и яростно лягая ногами.
Опер отпустил ее плечи и на всякий случай отскочил в сторону.
Червячук судорожно всхлипнула и вдруг замерла, затихла, непонимающим взглядом уставившись на злого Колюню.
– Ты что, совсем спятила? – взорвался опер. – Вчера ни с того ни с сего убежала с работы, бросив в своем кабинете прикованного к стулу подозреваемого, теперь на меня орешь. Да что на тебя накатило, дура ненормальная? К тебе что, и прикоснуться нельзя? Я думал, тебе плохо, помочь хотел, а ты вопишь, будто я тебя изнасиловал.