– Управление собственной безопасности? – то ли спросил он, то ли констатировал очевидный для него факт.
– Точно. Отдел внутренних расследований, – сказал я, неторопливо, вразвалку подходя к нему вплотную. – Представиться?
– Не нужно. Вы Геннадий Чернов.
– Я так и предполагал. – Ухмылка у меня вышла несколько кривоватой. – Все-то вы знаете, господин-товарищ-барин… Руки! – скомандовал я жестко и требовательно.
Он понял и безропотно дал надеть на себя наручники. Я быстро обыскал его, но в карманах халата ничего, кроме расчески, не оказалось. Пистолет я обнаружил в письменном столе; там же лежала и одна из стреляющих чудо-авторучек – то ли наша, то ли импортная (почему-то ни одна страна не оставляет на таких штуковинах своих стандартных обозначений). Чем она снаряжена, я проверять не стал – вдруг, вместо обычного патрона туда вмонтировали капсулу с ядом, который за десять секунд убьет в этом кабинете все живое? А я при проверке нечаянно нажму не на ту кнопку…
– Поговорим? – спросил я многозначительно, усаживаясь в кресло, где совсем недавно сидел хозяин коттеджа; под моим чутким руководством он переселился на диван.
С дивана ему хорошо был виден мертвый киллер. Я не стал к убитому даже прикасаться, лишь забрал пистолет. Белый ковер был здорово залит кровью, но этому обстоятельству я только порадовался – шок, вызванный моим внезапным появлением, плюс жмурик под носом, все это вкупе било по нервам моего "клиента" будь здоров. А он и нужен был мне мягким словно воск.
– Мне бы хотелось, чтобы наш разговор был доверительным, без всяких там штучек, – между тем продолжал я, закуривая сигарету из пачки хозяина. – Вы должны говорить правду, только правду и ничего кроме правды. Все как в американском суде. По крайней мере у них существует такая формула присяги. Но надеюсь, вы понимаете, что я не собираюсь обеспечивать вам адвоката, прокурора, следователей, прессу… У нас с вами весьма специфическая профессия, подразумевающая несколько иные взаимоотношения.
Надеюсь, подписку о неразглашении и прочем в свое время вы подписывали.
– Тогда какой мне смысл с вами откровенничать? – Он пожал плечами. – Я так понимаю, что у вас какие-то особые полномочия (весьма странные в наше мирное время полномочия, я бы сказал). – Он бросил быстрый взгляд на мертвого киллера и невольно содрогнулся. – А потому мои шансы остаться в живых равны нулю. Не так ли? – Я многозначительно промолчал. – Это первое. А второе заключается в том, что я в страшном недоумении и даже не могу предположить какой криминал вы хотите повесить на меня лично и на возглавляемое мною управление.