Вдоль всей дальней стены тянулся грубо сколоченный верстак с тяжелыми выдвижными ящиками – со щербатыми краями, глубокими царапинами, пятнами от пролитых жидкостей, но чистый; а над ним на стене висели инструменты, инструменты, инструменты – контур каждого аккуратно вычерчен на стене черным фломастером таким образом, чтобы с первого взгляда можно было определить, какого инструмента не хватает, а какой висит не на своем месте. Сейчас все инструменты были в наличии. Все висели на своих местах. Мамины глаза наполнились слезами.
– Мне лучше здесь не задерживаться. Куда я ни посмотрю, всюду вижу Папу.
Карл понял, что она имеет в виду. В этой мастерской по-прежнему явственно ощущалось присутствие дедушки. Во всем узнавалась его рука, все носило печать его личности. Карл это чувствовал.
– Видишь? – показала Мама одной рукой, второй вытирая глаза. – Вон там, у дальней стены, прямо возле окон. Ты мог бы работать там?
Они прошли в южный конец мастерской, где ряд больших окон открывал доступ свету дня. Карл задумчиво огляделся. В углу лежит какая-то конструкция, накрытая брезентом, но все равно здесь остается много свободного пространства. Возле окон идеальное место для мольберта, а на свободной стене можно развешивать картины. На этом конце верстака есть место для красок, палитр, кисточек, а посреди рабочей площади стоит удобный стол.
Карлу здесь понравилось.
– Отличное место для работы.
– Значит, так тому и быть.
– Но мне не хотелось бы создавать никаких проблем, понимаешь?
– Здесь твой дом.
– Ну, я имею в виду с отцом. Он не знает, что я остановился здесь, а я не решился сказать ему.
– О, уверена, он в любом случае найдет какой-нибудь повод для волнений. Но это просто потому, что он не знает тебя, а ты не знаешь его, и он будет беспокоиться за меня.
– А что он за человек? Мама подняла брови.
– Спроси его сам. Ведь именно для этого ты здесь. Карл снова обвел мастерскую взглядом – очарованный,
плененный этим миром, его миром, которого он не знал прежде.
– Я все равно чувствую себя незваным гостем.
– Нет, ну что ты, и не забывай, что это была моя идея. – Мама дотронулась до руки Карла, заставив его взглянуть ей в глаза. – Карл Баррет, меня зовут Лилиан Бив Баррет. Я твоя бабушка, мать твоего отца. А ты, молодой человек, мой единственный внук. – Она обняла его, легко прижала к груди. Он не знал, как реагировать на это, и просто стоял с неловко опущенными руками. – Это называется объятием, Карл. Таким образом я выражаю свои чувства людям, которых люблю. Ты к этому привыкнешь.
Карл прислушался к своим ощущениям, обдумал слова бабушки и потом застенчиво согласился: