Бланш желчно проводила его взглядом, когда он выходил из комнаты, уже погруженный в другие мысли, где для нее, ясное дело, места не находилось. Почему она продолжала его любить так сильно, так неистово?
– Что было в письме Нильса?
Он повернулся и встал, опершись на косяк с озабоченным видом.
– Ничего, о чем тебе хочется узнать.
– То есть?
– Он жалуется на свою судьбу, ты же его знаешь...
Новая ложь, которая пришла спонтанно. На самом деле, прочитай Марсьяль то, что писал его сын, возможно, он и примирился бы с ним. Письмо было адресовано Бланш, но чаще всего в нем встречалось слово «папа». Нильс обожал отца и своих единокровных братьев, но что он на самом деле испытывал к своей второй матери? Бланш сомневалась в его чувствах, но сама прилагала чудовищные усилия, чтобы все видели, как она любит Нильса. Она ли не холила, не баловала, не баюкала его! Стремясь добиться признательности Марсьяля, она вела себя как святая с его ребенком.
– Я уже спрашивал себя, не поддался ли он влиянию Лоры,– отважился предположить Марсьяль.
Ничего, скоро он смягчится. Он сопротивлялся попытке простить Нильса дольше, чем предполагал, но зато это прощение будет для Нильса, в конечном счете, более значительным.
– Не ищи для него извинений,– сказала она нежно,– подумай лучше о Викторе.
Вопреки тому, что думали другие, Бланш в первую очередь заботилась о собственных сыновьях. А Нильс для нее был всего лишь непрошеным чужаком, которого она всегда ненавидела.
Виктор не хотел больше видеть Лору – ему вполне хватило той сцены на вокзале. Безразличие бывшей жены обожгло его льдом. Как следствие, в конце пасхальных каникул он взял Тома билет на самолет и поручил сына одной из бортпроводниц.
Ему тяжело было расставаться с Тома, после того как он ежедневно заботился о нем в течение двух недель. Если каждое расставание будет таким же болезненным, он никогда не перестанет страдать. Единственным утешением было то, что Тома почти не вспоминал Нильса.
Чтобы проводить больше времени с сыном, Виктор работал в офисе все две недели лишь до полудня, и на его письменном столе накопились бумаги. Во вторник утром он просмотрел свое расписание и обнаружил, что в одиннадцать к нему придет Жан Вильнёв, а в час дня надо будет заключить сделку Дьёдонне – Клозель. Его секретарша сообщила, что Виржини дважды пыталась связаться с ним, но говорить с клерком отказалась. Он тут же перезвонил ей, уверенный, что ее беспокоит проблема с деньгами.
Виржини оказалась дома, в ее голосе послышалось облегчение, когда она услышала, кто ей звонит. Вопреки ожиданию, она начала с извинения.