– У вас бывают головокружения?
– Нет, насколько я знаю. Вообще-то да, но из-за других.
– Из-за других?
– Перестаньте повторять все, что я ни скажу! Уверяю вас, мне это не помогает!
Нильс резко распрямился и встал из глубокого кресла, где просидел уже добрых полчаса. Достаточно было бросить беглый взгляд, чтобы понять – с парнем не все в порядке. В глазах его отражалось настоящее смятение, высокая худая фигура, казалось, вот-вот надломится.
Нильс начал нервно мерить кабинет шагами, делая повороты вокруг кресла и уставившись в пол.
– У меня нет привязанности ни к людям, ни к событиям... Я живу, словно меня несет по течению. Я обожаю свою работу, но не могу ею заниматься, поскольку никто не хочет доверить ее мне. Я пью, чтобы забыть, чтобы не думать о том, что мне надо идти домой, а дома у меня находится женщина, о которой я спрашиваю себя, что она там делает... Я поссорился с семьей из-за истории, которая едва касается меня! Как вы себе представляете, могу я все это вынести? И вдобавок я старею! Посмотрите на меня, я приобрел такую же привычку, как у отца, теперь и я хожу из угла в угол, как он!
Нильс замолк на секунду, и тут же доктор Леклер пробормотал:
– Ваш отец?
– Это фантастический человек! Вот он не боится ничего. Равно как и мои братья. И будьте так любезны не повторять: «Ваши братья?». Вам кажется, я должен рассказать о них?
– Если у вас есть желание.
– О, желание!.. Максим – это образец, близкий к совершенству. Что же касается Виктора, то это мой идеал мужчины. И всегда был им. Крепкий и уверенный в себе. Правда, пока за него не взялся я. Вы наверняка скажете, что я захотел сокрушить идола? Так нет же, я ничего не захотел, я только пострадал, как обычно. В бурной реке еще одно завихрение, а я теперь расхлебываю... Конечно, конечно, я возжелал его жену, потому что это была его жена, предположим. И потом она такая красивая блондинка! Вы же знаете мою страсть к блондинкам? Тем лучше, можем не вспоминать одну и ту же песню о маме...
– Когда вы говорите о маме, вы думаете...
– Не о другой, нет! В глубине души мне никогда не удавалось полюбить Бланш по-настоящему. Вы же видите, я никого не люблю! Я стараюсь... И это была бы такая малость. Как они-то все делают? Хорошие сыновья, хорошие мужья, хорошие отцы... И бедный Нильс посреди всего этого, избалованный гадкий утенок. Не такой, как другие, но это нормально, я же вышел оттуда. Я вышел из памятной революции шестьдесят восьмого года, которая позволила небольшую фантазию маленькому нотариусу, приехавшему в большой город! Ничего чересчур славного... Нет, это все не так, я передергиваю, потому что не могу вынести мысль, что все прервалось таким образом. Это ведь и моя история тоже...