– Не переношу – не то слово, – проворчал Фил и уставился в окно, выходящее на гавань. – Она меня просто довела.
– Понятно.
– Что, черт побери, ты имеешь в виду? Клодия пожала плечами.
– Ничего. Ты стал очень раздражительным. В чем дело?
– Представь себе, Клодия, вернулась моя мать.
– Погостить? – Вопрос прозвучал мягко, хотя от матери Фила могло исходить только зло.
Фил благодарно улыбнулся.
– Надеюсь, что ненадолго. – Он ходил вдоль окон, потом остановился и долго тер затылок. Посмотрев пристально на секретаршу, как будто увидел ее впервые, он вдруг спросил:
– Клодия, почему с самого детства я считаю тебя своей матерью?
Клодия Сильвия быстро отвернулась и вытерла глаза платочком:
– Мне приятно это слышать от тебя, Филип.
– Какое там, к черту, приятно, – пробормотал он, – я сам вовсе не приятный. Представь, я только сейчас это понял, а ведь всегда считал себя замечательным во всех отношениях.
– А теперь не считаешь?
– Теперь не считаю. Почему отец не женился на тебе?
Она нагнулась, стала искать бумажную салфетку и мягко сказала:
– После того как твоя мать сбежала с другим, отец не переставал ее любить и до последнего дня обожал ее. А я.., на меня он никогда не смотрел как на возможную жену.
– И за что только он ее любил? – Фил резко оборвал Клодию. – Она убежала с этим проклятым музыкантом и об отце больше не вспоминала.
– С музыкантом?
– Да. Он был первым, затем последовал, по-моему, искусствовед или кто-то в этом роде.
– Как ты думаешь, Филип, что ей надо сейчас?
– Не знаю, – вздохнул он, – но твердо уверен, что денег мне это будет стоить. И представляешь? Она притащила с собой Эмилию.
– С которой ты был когда-то помолвлен? И она приехала вместе с твоей матерью?
– Нет, не вместе, но одновременно. Если ты помнишь, тогда дело у нас ничем не кончилось, и ей подвернулся Лайонел Этватер.
– Господи, да он был по крайней мере лет на тридцать ее старше и страшен как черт!
– Все искупалось состоянием в три миллиона долларов, Клодия. Вероятно, потом Этватер разорился, и у него хватило духу застрелиться. А Эмилия теперь ищет нового мужа.
– По фамилии Этмор?
– Ты догадалась. – Засунув руки в карманы брюк, Филип подошел к окну. Она, кажется, никак не может уразуметь, что нельзя войти в одну и ту же реку дважды.
– Скорее, она считает себя роковой женщиной. И что ты решил?
– А то, что я вежливо сообщил о нашей с Чарли помолвке.
– Замечательно! С Чарли? – истинно материнская любовь прорвалась в возгласе Клодии. Она кинулась обнимать его, но остановилась, увидев, что он отвернулся.
– Ничего замечательного тут нет. Я не учел самого важного: забыл спросить согласия Чарли до того, как объявил о помолвке, – печально признался Фил.