— Почему-то мне кажется, что мои чувственные объятия и поцелуи не слишком подойдут для этой цели, — протянул он и, скрестив на груди руки, забросил ногу на ногу.
Джемма так и вспыхнула. Это что, очередная стадия его игры в пытки? Теперь он пытается насмешить ее?
— Чувственные поцелуи, бриллианты или шикарные машины — меня ничто не убедит остаться. Надеюсь, это тебя удовлетворит.
— Только заполучив тебя сегодня к себе в постель, я смогу получить удовлетворение.
В ответ на это она вскинула голову и резким движением заправила волосы за уши.
— В таком случае тебя ожидает ночь разочарований, поскольку тебе придется метаться в постели в одиночестве!
— Ну, почему же так, когда рядом есть ты? Мне очень жаль, радость моя, но ты ни в коем случае отсюда не улетишь, и это так же верно, как то, что солнце поднимается на востоке.
— Следовательно, я здесь пленница?
— Вот именно, а пленники делают то, что им приказывают. Так что распаковывай чемодан, пока твой тюремщик не потерял всякое терпение.
Джемма поняла, что выхода у нее нет! Но что же все-таки делать? Позволить ему взять верх, а самой молча страдать? Она лихорадочно искала ответ на эти вопросы — и не находила его.
— Оставь меня, Фелипе, — устало попросила Джемма. — Мне наскучили твои забавы.
— Значит, придется подумать о новых ходах. Не могу допустить, чтобы ты зевала, когда я буду заниматься с тобой любовью. — Он оторвал плечо от косяка. — Увидимся за ужином За ним с треском захлопнулась дверь, и раздались его гулкие шаги по коридору.
Сердито спихнув чемодан на пол, она свернулась на кровати калачиком и вцепилась зубами в стиснутый кулак. У нее не больше свободы действия, чем если бы она была закована в цепи. Пленница и тюремщик, совершенно верно.
С величайшей неохотой она переоделась к ужину, выбрав черную шелковую блузку и ей в тон брюки. Из украшений она решила взять толстые золотые серьги-кольца. Джемма не сомневалась, что, если она еще раз не спустится к ужину, Фелипе придет в ярость, а ей больше не хотелось выслушивать оскорбления. Нет, это не слабость, спорила она сама с собой, просто нужно же искать какие-то пути к сосуществованию. Враждовать с ним бессмысленно.
— Я помню эти духи. Кассини, точно?
«Бесконечный любовный роман», — соблазнительно пробормотал он, подхватывая ее под локоть у самой лестницы.
— Да, это были твои любимые, верно? — проворковала она на ходу, не в силах удержаться от колкости, хотя и дала себе зарок избегать этого.
— Ты знаешь, что со мной делает аромат? Он меня возбуждает. Ты для этого и воспользовалась духами?