– Пожалуйста, – просяще добавил он, сознавая, что был непростительно резок, но ничего не мог поделать: комок, вставший у него в горле, мешал говорить, и оттого просьба вышла похожей на приказ.
Она внимательно посмотрела на него, потом опустила ресницы.
– Я сейчас стажируюсь в «Астоне», на аукционах. Занимаюсь сезонными выставками. – Она принялась возить рыбу по тарелке. – Но вообще-то я хочу заниматься игрушками и автоматами. То есть механическими игрушками, – робко пояснила она.
Маленькие поющие птички в коробочках, да?
Эмми рассмеялась, и это разрядило возникшее напряжение.
– Именно так, – кивнула она. – И еще многое другое. Бывают просто восхитительные группы фигурок, например музыканты, клоуны, все в красивых нарядах. И даже нищие. Это все очень редкие игрушки. – Она сделала легкую гримаску. – Игрушки для богачей. Они стоили целое состояние даже тогда, когда их только сделали. Самые лучшие – французские.
– Правда? Я и не знал. Вы их коллекционируете?
Она усмехнулась.
– Неужели вы думаете, что Холлингворт позволил бы мне транжирить деньги на такую бесполезную чепуху?
– Не знаю. Холлингворт никогда не обсуждает со мной дела своих клиентов. Только если ему требуется официальное мнение. Ваши же траты, мисс Карлайзл, в этом едва ли нуждаются.
– Это не просто траты. Броди. У меня есть одна идея. Видите ли, беда в том, что многие прекрасные экземпляры недоступны зрителям. Ими никто не может просто прийти и полюбоваться. Красивейшие игрушки держат взаперти, пока их цена не возрастает настолько, чтобы их с выгодой выставить на аукцион. А там их покупает кто-нибудь и снова прячет в шкаф. – Эмми так и пылала благородным негодованием, ее рыжие кудри светились огненным ореолом. – И это очень обидно.
– Вы могли бы купить одну такую и подарить Музею Альберта и Виктории, – предложил Броди. – Может быть, тогда там не было бы так грустно.
– Нет, Броди, в Музее Альберта и Виктории грустно в хорошем смысле слова. Там просто замираешь и задумываешься. Все эти работы, искусство, вложенное поколениями мастеров в свои творения… а ведь многие из них работали за гроши, чтобы создавать вещи не просто полезные, но и прекрасные, чтобы сердце могло почувствовать эту красоту… и ведь это делали люди, которые никогда не смогли бы позволить себе иметь эту роскошь… – Она внезапно смолкла, словно смутившись. – Честно говоря, я купила себе одну игрушку несколько месяцев назад. Это маленькая обезьянка с цимбалами, очень простой механизм. Ее немного побила моль, да и сам механизм нуждается в починке, но знакомый мастер, к которому я обращалась, сказал, что это поправимо.