Может быть, маньяк безумно влюблен, а Элиза отвергла его любовь и у него родилась безумная идея мести?
Брэгг уже спускался с дерева. Франческа пыталась разглядеть, что он держит в руке, и с облегчением увидела, что конверт совершенно чист. Слава Богу!
Затем она перевела взгляд на лицо Брэгга.
Что-то не так. Его лицо было бледным, почти зеленым.
— Брэгг? — прошептала Франческа.
Каким-то чудом он ее услышал, повернулся, их взгляды встретились, и Франческе стало не по себе. В письме явно нечто ужасное, об этом ей сказали янтарные глаза Брэгга. Письмо внушало ей животный ужас.
Комиссар откашлялся.
— Предлагаю вернуться в дом, — хрипло проговорил он.
— Что в письме, черт побери? — не выдержал Бартон.
— Давайте вернемся в дом. Я хочу поговорить с вами лично, Роберт, а затем с вашей женой.
— Да вы наконец скажете, что в письме? — сорвался на крик Бартон.
Очевидно, Брэгг не собирался уступать и сообщать содержание письма.
— Франческа! — позвал он.
Она поняла и схватила Элизу под руку.
— Мы все заледенели. Нужно слушаться комиссара, Элиза. Мы просто обязаны! Ведь он ведет следствие. Он здесь командует.
Элиза посмотрела на девушку. Франческа впервые видела подобное выражение лица. На нем читались полная безнадежность и покорность. Элиза кивнула и рухнула бы, не поддержи ее Франческа.
— Нет, черт побери! — Бартон с криком вырвал письмо из рук Брэгга.
— Бартон, не смейте! — громко приказал Брэгг, хватая его за руку.
Бартон с каким-то звериным рычанием оттолкнул комиссара. Позже Франческа поняла, что лишь отчаяние придало ему силы, ибо он был гораздо ниже Брэгга.
Он вскрыл конверт и сунул туда руку.
И извлек половинку детского уха.
Понедельник, 20 января 1902 года, 3 часа пополудни
Франческа сидела в кресле в вестибюле, намертво стиснув руки коленями. Брэгг исчез, чтобы лично поговорить с Бартоном. Казалось, что прошло уже много часов с тех пор, как они обнаружили четвертый конверт. Франческа закрыла глаза. Она снова почувствовала тошноту.
Больше не было смысла притворяться, что дела Джонни Бартона не так уж плохи. В конверте находился фрагмент человеческого уха, и у Франчески не было сомнений, что ухо принадлежит ребенку, а именно — Джонни.
С каким маньяком они имеют дело?
Она согнулась и закрыла глаза, борясь одновременно с подступающими слезами и с тошнотой.
В дверях зазвонил колокольчик. Франческа наблюдала, как служанка открывает дверь пожилому бородатому джентльмену в черном пальто и в цилиндре. Она тут же узнала его.
— Мне приказано проводить вас наверх к миссис Бар-тон, — сказал слуга с легким шотландским выговором.