— Что же? — спросил Брэгг.
— Шалаш, который соорудили мальчики на дереве. Они еще называли его берлогой.
Франческа уставилась на Бартона. Малыш, медведи, пещера… берлога. Она перевела взгляд на Брэгга.
— Франческа, оставайтесь здесь с миссис Бартон. Роберт, пожалуйста, оденьтесь и проводите меня к шалашу.
Мужчины бросились из комнаты. Элиза помчалась следом.
Франческе оставалось только побежать за ней. Внезапно ее озарило: а что, если мальчик, окровавленный и мертвый, лежит сейчас в этом шалаше? Она схватила Элизу за руку:
— Не стоит этого делать!
— Оставайтесь дома! — приказал Брэгг, не оборачиваясь.
Элиза освободилась из тисков Франчески.
— Не командуйте мной! — крикнула она. — Теперь, когда пропал мой сын!
Придерживая рукой юбки, она бросилась за мужчинами.
Никто и не подумал накинуть пальто. Франческа бежала что было сил, поспевая за Элизой, которая, в свою очередь, старалась не отстать от мужчин. Они пересекли сад позади дома. По небу плыли свинцовые тучи, грозя новым снегопадом, солнце скрылось. Порывами налетал холодный ветер. Вокруг было пустынно и мрачно, а ведь еще весной луг покрывал яркий цветочный ковер.
Впереди замаячил дуб. Он рос у стены, разделявшей владения Бартонов и Кахиллов. Дуб был гол, как и все деревья в саду, его ветви были в густом снегу. В ветвях проглядывало какое-то дощатое сооружение с покатой крышей, к которому вела небольшая лесенка.
Франческа подбежала, когда Брэгг начал карабкаться вверх. Франческе это очень не понравилось. Ей было не просто не по себе — она почувствовала ужас.
Она принялась молиться, чтобы их поиски не окончились печально, чтобы в этом шалаше не было мальчика — холодного, окровавленного, мертвого.
Брэгг вполз в низенькое, приземистое сооружение.
Элизу бил озноб. Леденящий холод пронизывал Франческу, и она обняла женщину за плечи, но та ничего не заметила. Франческе хотелось ее успокоить, вымолвить хотя бы банальное «Все будет хорошо». Но губы не слушались ее.
Ведь она и сама не верила, что все будет хорошо.
— Ну, что там такое, наконец? — в отчаянии выкрикнул снизу Бартон.
Вначале ответа не последовало. Затем послышалось:
— Еще одно письмо.
От облегчения у Франчески едва не подогнулись ноги. Она улыбнулась Элизе. Слезы катились по лицу несчастной женщины.
— Где же он? Зачем кто-то так мучает меня? — прошептала Элиза.
Улыбка Франчески погасла, ее внезапно озарило. Что, если Элиза стала мишенью маньяка?
Мозг Франчески лихорадочно заработал. Ей вспомнилась Элиза в разных обстоятельствах. Вот она едет в открытом экипаже воскресным летним утром по Центральному парку, и мужчины то и дело приветствуют ее. Вот Элиза плывет в лодке по озеру, вся в белом под белым зонтиком, на веслах — молодые светские повесы. Элиза на балу вечером в субботу в окружении восхищенных поклонников. Франческа вспомнила, как смотрел на нее Уайли вечером в субботу, какие восхищенные взгляды бросал на нее Эван.