Зу едва не лопнула от хохота. Уж если в чем она и была уверена, так это в том, что принц никогда в жизни не женится на этой скудоумной итальянке. Пройдет от силы два-три месяца — и он вышвырнет ее, увлекшись какой-нибудь свежей и юной девчонкой. Так уж заведено у мужчин — и на том стоит мир.
— Как ты думаешь, она спит со своим рабом? — вдруг спросила Паулина.
Зу вздрогнула, посмотрела на дорожку: за Зохарой торопился Мурад. Зу удивленно спросила:
— Что внушило тебе эту мысль? — Хотя подобные вещи сплошь и рядом случались в гареме. Многие дамы делали евнухов своими любовниками. И кое-кому, как, к примеру, Масе, рабу самой Зу, эта роль удавалась на славу.
— Мурад такой красавчик, — томно вздохнула Паулина. — А ты никогда не обращала внимания на его глаза? Они не просто серые — это же настоящее серебро! Какой позор, что его оскопили.
А ведь они очень дружны. Весь дворец знает, что они неразлучны. Зу снова посмотрела на дорожку, однако и Зохара, и Мурад уже ушли. И она улыбнулась.
— Это может оказаться правдой, — прошептала Зу. — Нам нужно разузнать это. И если так оно и есть — вряд ли Джебаль сильно обрадуется.
— Ох, ну конечно, он будет рвать и метать. — Паулина вылезла из ванны. Вода тонкими ручейками стекала по узким плечам, между пышных грудей и по стройным соблазнительным ножкам.
— Есть хочу! — капризно заявила она. Тут же подскочила ее рабыня — молодая, на удивление уродливая немецкая девица. Паулина стояла, не двигаясь, пока расторопная рабыня вытирала ее насухо и надевала на нее халат. — Ты идешь?
— Нет, — откликнулась Зу.
Первая жена Джебаля с неприязнью следила, как Паулина со своей рабыней уходят прочь. И тут заметила, как появился ее собственный раб и поспешил к ней. Не в силах больше ждать, Зу вскочила, возбужденно блестя глазами.
— Маса! Где же ты застрял? — закричала она.
— Прости, моя госпожа, — виновато поклонился Маса. — Старуха долго копалась.
Темное тело его лоснилось от пота. На рабе были надеты лишь простые шаровары да золотой ошейник. Африканец был на редкость рослым и сильным.
Вперед выступила древняя старуха бедуинка. Проницательный взгляд темных глаз, казалось, прожигает Зу насквозь.
Зу стало не по себе. Мало того, что это была старая развалина — она оказалась на удивление толстой, уродливое лицо покрыто множеством отвратительных складок. Хуже того — глубоко посаженные черные глаза казались бездонными колодцами. Но они не были пустыми, а светились тайным знанием. Маса накинул ей на плечи халат. Не в состоянии отвести взгляд от этих пронзительных глаз, Зу машинально стянула пояс, чувствуя, как учащенно забилось сердце.