— Как ты, малыш?
— Хорошо, — пропыхтел юнга.
Ксавье глянул на Таббса.
— Нормально, сэр, не хуже других, — откликнулся моряк. Волокуша покатилась быстрее, и рабы тоже прибавили скорость. У Ксавье застучало в висках. Они миновали уже середину крутого участка — вроде бы все в порядке.
И тут Тимми оступился.
Краем глаза Ксавье заметил, как мальчик споткнулся и начал падать. Блэкуэлл действовал молниеносно. Отлично помня и про толпу рабов, и про двадцатитонную глыбу, катившуюся следом, он приостановился и наклонился, чтобы подхватить Тимми. Налетели задние ряды рабов и увлекли за собой Ксавье, который в суматохе выпустил юнгу.
Перед глазами Блэкуэлла предстала ужасная картина: лежащий в пыли мальчик, его лицо, искаженное смертельным страхом, — и плотное людское стадо, которое невозможно остановить, неумолимо надвигающееся с каждым шагом.
— Тимми! — Он рванулся назад.
— Капитан! — отчаянно взвизгнул Тимми.
Но было слишком поздно: бежавшие сзади рабы пихнули Ксавье вперед.
Тимми затоптали насмерть.
— В каменоломне снова произошел несчастный случай.
Алекс застыла.
Мурад обнял ее за плечи.
— Нет, Алекс, не Блэкуэлл. Юнга. Его корабельный юнга. Он погиб.
К Алекс постепенно возвращалась способность дышать и соображать. Она даже припомнила веснушчатое лицо мальчика, его рыжую шевелюру. Охнув, Алекс опустилась на край кровати.
— Боже милостивый.
А в душе у нее бушевала смесь вины и радости от того, что это не Блэкуэлл, что ему снова посчастливилось выжить.
— Мурад, чем скорее мы вырвемся отсюда, тем лучше.
— Это проще сказать, чем сделать, Алекс.
— Знаю, знаю, это практически невозможно! — замахала она руками. — Конечно, у нас ничего не выйдет, если с самого начала мы будем бояться неудачи! Я должна увидеть его, Мурад. Я знаю, он сейчас очень страдает!
— Алекс, но он же ясно сказал: он не верит тебе и вообще не желает тебя видеть!
— Да, он сказал. — Алекс встала с кровати. — И тем не менее я должна попытаться его утешить.
— Не делай этого! Мы и так чудом умудрились вернуться в прошлый раз незамеченными! Алекс…
— Я нужна Блэкуэллу.
— Нет, Алекс, — сердито выпалил Мурад, — это он тебе нужен!
Он взял у Куисанда перо, чернила и кусок пергамента. Стараясь не думать о том, что произошло сегодня, Ксавье сел писать письма в Бостон.
«Моя дорогая Сара!
Надеюсь, что у тебя все в порядке и ты пребываешь в бодром настроении, пока меня нет. Как дела дома? Как отец? Беттина? Скучаете ли вы обо мне? Какой новый роман ты читаешь? Ах, как я хотел бы поскорее вернуться домой! Посидеть в гостиной с отцом, попить послеобеденный портвейн и послушать, как ты играешь на пианино… Я очень скучаю по нашему саду, наверное, он сейчас в самом цвету. Когда я закрываю глаза, то представляю себе соленый аромат чудесных бостонских летних ночей».