Рабов погнали к волокуше, чтобы привязать к веревочным постромкам. Они толкали друг друга, никому не хотелось оказаться близко к камню. Не требовалось большого ума, чтобы понять, что опаснее всего быть в задних рядах упряжки, ближе всего к многотонной громадине. Если на каком-нибудь крутом спуске волокуша, увлекаемая собственной тяжестью, покатится сама, она просто раздавит тех, кто окажется ближе.
А от каменоломни до Триполи путь полон таких вот крутых спусков.
— Тимми, вы с Таббсом встанете впереди, — велел Ксавье.
— Но я хотел бы быть рядом с вами, сэр, — жалобно сморщив веснушчатый нос, умолял Тимми.
— В самый первый ряд, — отчеканил капитан. Он многозначительно глянул на Таббса. Мальчик и первый помощник стали прокладывать себе путь вперед, а Ксавье решительно двинулся назад.
— Ты, Блэкуэлл, стой!
Это был Кадар. Ксавье, не замедляя шага, обернулся. Напрягшись, он уже приготовился получить удар бичом. Но Кадар не стал его бить.
— Иди вперед, — прорычал турок, блестя глазами. Ксавье не двинулся с места. — Вперед, — повторил Кадар, гораздо более грозно. — Кое-кто не пожалел для тебя денег, Блэкуэлл, — ну да это ты и так знаешь, верно? Вперед. Там спокойнее.
Ксавье нехотя подчинился. Разгадал ли Кадар, что под бедуинским бурнусом прячется женщина? Знает ли он, кто она такая? На душе у капитана было тяжело. Может быть, Александра работает на англичан или французов? Но ведь Джебаль не для отвода глаз сделал ее своей женой и если узнает про ее затеи — пленнице несдобровать. Что-то уж слишком легко ей удалось подкупить Кадара. И хотя Блэкуэлл постоянно твердил, что ее судьба его не касается, он не мог отделаться от снедавшей его тревоги. Каким-то невероятным образом их судьбы все же пересеклись, и больно было представить эту красавицу мертвой, растерзанной — очередной жертвой дикого мусульманского принца.
Он протолкался вперед и пристроился рядом с Тимми. По крайней мере теперь он сможет помочь им, если понадобится.
Наконец все рабы оказались в упряжке из толстых веревок и кожаных ремней. Защелкали бичи. Раздались команды. Рабы со стоном навалились на веревки, чтобы сдвинуть с места волокушу. Придавленная к земле двадцатитонной глыбой, она долго не поддавалась их усилиям.
— Навались, навались! — перекрывая свист бичей, ревел Кадар.
Раздался дружный крик, все напряглись, и вот скрипнули огромные кругляки, служившие волокуше колесами. Громада сдвинулась с места.
Рабы пошли быстрее — волокуша начинала набирать скорость под собственной тяжестью.
Впереди склон становился немного круче. Ксавье прикинул про себя и решил, что рабы преодолеют его без особых затруднений, если не сбавят темпа. Он покосился на Тимми: