«Когда вы соберетесь бежать, я сбегу с вами».
«Я такая же пленница здесь, как и вы».
Это всего лишь уловка. Александре нужно узнать его планы, не более. На самом деле она вовсе не собирается покидать Триполи. Он был в этом почти уверен.
В любом случае попытка бежать связана с огромным риском. И ему необходимо тщательно продумать каждую деталь. Это как в сложной головоломке: упусти одну мелочь, и все пойдет прахом. А в данных обстоятельствах это означает неминуемую гибель.
Удачные побеги были крайне редки. А пойманных беглецов в этой стране принято казнить самым жестоким образом, подвергая публичной пытке. Такая ужасная смерть служила хорошим предостережением для других несчастных, лелеявших мечту о свободе. И Куисанд, и Нильсен уже трясутся от страха. И даже ему иногда бывает не по себе.
Тяжело вздохнув, Блэкуэлл снова взялся за перо. Он описал красоты варварийского побережья Африки, дворец с его обитателями. Сару это должно развлечь и позабавить. Ей станет любопытно, что вся королевская семейка — и женщины, и мужчины — стремится перещеголять друг друга роскошью одежд и украшений. Да, эту детскую душу не так уж сложно было чем-то увлечь. И он подписал письмо: «Твой преданный муж, Ксавье Блэкуэлл».
— Ксавье?
Он замер. Какого черта? Что ей здесь нужно?
Блэкуэлл трепетал от ожидания — причем не только телом, но и душою, — в чем с раскаянием признался сам себе. Он неловко встал со стула и обернулся. Александра разматывала закрывавший лицо бурнус.
Меньше всего на свете он желал бы видеть сейчас ее.
— Сколько раз повторять, чтобы вы больше не приходили сюда?!
— Я слышала. Я знаю про бедного юнгу. — Она не сводила с него глаз.
Он вздрогнул. Меньше всего на свете он хотел бы обсуждать гибель Тимми с нею.
Она погладила его по обнаженному плечу.
— Мне очень жаль, — раздался тихий шепот.
Он дернулся, оттолкнул ее руку. Она возбуждала его сверх всякой меры, не делая к тому ни малейших усилий, и он ненавидел ее за это. И ненавидел себя за то, что так легко ловится на крючок.
— О, полноте! Придержите свои театральные штучки для кого-нибудь поглупее, чем я!
— Театральные штучки? — ахнула она. — Черт побери! Я была в ужасе от того, что погиб ребенок! В ужасе! И я представила себе, как вы должны его оплакивать. И пришла, чтобы соболезновать — чтобы утешить вас!
Его глаза застлала алая пелена.
— Вы явились сюда вовсе не для того, чтобы утешить меня, миссис Торнтон!
— Я вас не понимаю, — растерянно заморгала она.
Резко повернувшись, Алекс собралась было уйти, но он заступил ей путь.
— Возможно, я все же нуждаюсь в кое-каких утешениях, Александра…