Сердце разрывалось от тоски по Александре Торнтон, и он ни о чем больше не мог думать — хотя в ближайшие часы ему предстояло проскочить мимо английского флота, державшего блокаду вдоль побережья. Господи, ему уже тридцать один год — возраст отнюдь не подходящий для шпионских эскапад. И сейчас ему больше пристало находиться в гостиной особняка Блэкуэллов и попивать послеобеденный портвейн, наслаждаясь заслуженной любовью и уютом. Какого черта его дернуло принять это предложение президента?
— Я — болван, — признался он полной луне. Увы, было поздно.
Кое-как отстояв на мостике первые, самые опасные часы и убедившись, что они вроде бы проскочили, Ксавье охотно оставил свое место первому помощнику и спустился в капитанскую каюту. И вдруг почувствовал, что он здесь не один.
Резким движением Блэкуэлл отдернул занавеску над койкой. Словно восставшая от сна Венера, Александра не спеша уселась в постели, ослепляя его своей прекрасной наготой, подчеркнутой золотисто-рыжими локонами, рассыпавшимися по плечам и груди. Он замер, как статуя.
— Привет, Блэкуэлл, — промурлыкала красавица, безмятежно улыбаясь. И в тот же миг в нем забурлила радость — он едва не пустился в пляс по тесной каюте.
— Чем это вы тут заняты, мадам? — нарочито небрежно спросил он.
— Я путешествую, — по-прежнему улыбалась она.
— Пожалуй, это трудно отрицать. — Его губы против воли складывались в улыбку. Она соскользнула на пол. И он не мог налюбоваться на эти стройные длинные ноги.
— Я отправляюсь с тобой, Блэкуэлл. Я буду для тебя ангелом-хранителем. Ведь кто-то должен позаботиться о твоей безопасности.
— Ах вот как? — Он с трудом сдерживался, чтобы не захохотать. А еще ему хотелось схватить ее в охапку и целовать, целовать до беспамятства!
— Да, именно так! Мы направляемся вместе в старую добрую Англию. — И она лукаво посмотрела на него.
— И думать не смей, — слабо сопротивлялся он, засмотревшись на ее грудь. — Как только мы доберемся туда, я отправлю тебя назад! — Он помолчал и добавил: — После того, как мы поженимся.
— О, конечно, — засмеялась она и, покачивая бедрами, пошла к нему. — Может быть, после совместного путешествия у тебя недостанет ни желания, ни воли избавиться от меня…
— Ох, боюсь, что ты права, — тяжело вздохнул он. И тут же стал снова серьезным. — Но я предупреждаю вас, мадам. Я посажу вас на борт первого же судна, идущего в Америку, как только будут произнесены брачные клятвы.
— Ну ладно, — подозрительно легко уступила она. — Давай пока просто об этом не думать. У нас есть занятия получше этого, любовь моя.