— Я представлю свои записи. Они у священника. Но священника, хм… здесь нет. И записи эти не… мда, священник глуп. И он пьет слишком много эля.
Уильям стоял, как скала, непоколебимо и твердо.
— Записи эти неполные. Но, может быть, вы пожелаете остаться на ночь?
— Нет. — Уильям с отвращением осмотрел зал, где дети и собаки ползали по грязному камышу. — Нет. Подпишите контракт, и я подожду отчета.
Слова его звучали твердо и непримиримо, они предлагали только один выбор и предполагали согласие. Взгляд Теобальда снова обежал неопрятный зал, и его слабая надежда обмануть собеседника умерла, так и не появившись на свет.
— Дайте мне эту бумагу, — пробормотал он. — Я поставлю свою подпись.
Уильям потянулся и придвинул столик прямо к колену Теобальда. Потом он щелкнул пальцами, и один из его людей бросился к нему, доставая из поясной сумки перо и закупоренный пузырек с чернилами. Подпись была поставлена, неуверенная и нечеткая. Воин Уильяма посыпал ее песком и вручил контракт своему господину. На лице у Уильяма появилась улыбка, улыбка, от которой Теобальд просто сжался в своем кресле. Уильям скатал пергамент в свиток. Не промолвив ни слова прощания, он зашагал через зал.
Подписанный контракт был крепко сжат в его кулаке, у выхода из главного зала он обернулся. Критическим взглядом Уильям посмотрел еще раз на коптящее и дымное пламя очага в центре зала, стоявших тут и там неряшливых горничных, надменных воинов, грязную, покрытую пятнами скатерть. Он вопросительно изогнул свою светлую бровь.
— Разумеется, лорд Теобальд, вы приедете на свадьбу. Мы будем ждать от вас благословения нашего союза. Мы будем ждать, что все гости услышат, как вы рады этой свадьбе. Вы будете там?
— Конечно, — угрюмо пробормотал Теобальд. Его глаза избегали прямого взгляда Уильяма, и Уильям объявил:
— Я пришлю моих людей, чтобы они позаботились о безопасности вашей поездки.
— Этого делать совсем необязательно, — неучтиво возразил Теобальд.
— Тем не менее иначе я поступить не могу. — Уильям улыбнулся, показав все свои зубы, и вышел, постукивая Шпорами о каменные плиты.
В главном зале было чисто и свежо, пахло травами и разбросанным по полу свежесрезанным камышом, Уильям шаркнул ногой и поднес к носу ароматную мяту. На жестких деревянных креслах лежали расшитые подушки, служанки сновали между верхними покоями и первым этажом замка с медными жаровнями и одеялами. Огонь очага рвался к потолку чистым и ярким пламенем, в канделябры были вставлены факелы. Усталость после дня, проведенного в седле, и неприятного разговора развеялась, когда он увидел дело умелых рук своей милой избранницы. Вдалеке Уильям слышал голос Соры. Этот голос приблизился и стал отчетливее, пока он с одобрением осматривал собственный дом.