Була завыла в углу, не зная, как ей реагировать на это столкновение хозяйки и хозяина.
— Да.
— Вы ведь монашка, правда? — фыркнул он. — Да за такое выказывание совсем уж не святого нрава вас крепко вздули бы в монастыре. К какому ордену принадлежите?
— Я… да неважно.
— Вы их стыдитесь. В каком же возрасте вы посвятили себя служению нашему Господу?
— В раннем.
— А что, для свадьбы ваш отец не смог скопить приданного?
— Нет, то есть, да. Он вскинул голову.
— Что-то в словах ваших нет уверенности. Вы не знаете, к какому ордену принадлежите, хотя вас и посвящали в монахини, или же вы стали монашкой по нравственным или имущественным соображениям? Ваш голос просто полон неуверенности. — Он снова тряхнул ее. — Вы уверены, вы уверены, что вы одна из невест Христовых?
— Да.
— Поклянитесь.
— Милорд!
— Поклянитесь бессмертной душой вашей матери, что вы монашка.
Вырвав свою руку, она промолвила:
— Я не монашка.
— Нет?
Ей непонятно было, что звучит в его голосе.
— Нет? — снова спросил он.
Она могла бы поручиться, что в голосе звучало облегчение.
— Клянитесь. — Он снова потянулся к ней, но она ускользнула. — Клянитесь бессмертной душой вашей матери, что вы не монашка.
— Ради Бога, Уильям…
— Клянитесь, — настаивал он, и в голосе его мелькнула нотка страха.
— Клянусь, — сказала она. — Всем, что для меня свято.
— Не монашка. Ладно. — Он откинулся в кресло, и оно опасно качнулось на двух ножках, потом с грохотом опустилось.
Сжав локти, Сора ожидала его дальнейшей реакции. Смех, возникший у него в глубине груди, все нарастал, пока к стропилам не вознесся воистину животный хохот. На смену ее тревоге пришло негодование, потом злость.
— Что тут смешного?
— К каким еще мелким уловкам вы прибегли, чтобы провести меня? — прохрипел он.
Она положила руки на пояс и выпалила:
— К целой сотне уловок.
Это повергло его в новые приступы веселья.
— Отправляйтесь спать, Сора.
— А вы еще хотите выпить? — осведомилась она.
— Нет, больше пить мне ни к чему. Я просто вспомнил о кое-чем другом, что делает меня мужчиной. Давайте, отправляйтесь в кровать, пока не стало слишком поздно.
Она двинулась к винтовой лестнице на онемевших ногах, но вдруг остановилась.
— Что случилось? — спросил он.
— На моей кровати спят мальчишки, — пробормотала она. — Я улягусь на скамье.
— А-а. — Он задумался. — Ложитесь у меня, в верхних покоях. Я лягу здесь, со слугами. А где же все?
— Я отослала их спать в амбар.
Он снова рассмеялся.
— Идите спать.
Человек, находившийся в темном углу галереи и тихо вслушивавшийся во все происходившее под ним, видел, как Уильям взял свою трость и двинулся вниз, во двор замка. Он отметил, сколь много сил вернулось к Уильяму благодаря стараниям Соры, приметил он и их теплоту и уважение друг к другу, и в его извращенном уме Сора присоединилась к Уильяму как еще одна мишень, которую необходимо уничтожить.