Нэлли некоторое время молчала. Каждый вечер Терел говорила ей, где и с кем она видела мистера Монтгомери. Кто-то из них говорил не правду, и инстинктивно она чувствовала — Терел. «Возможно, она хотела защитить меня и делала то, что считала лучшим?»
— Мистер Монтгомери, как вам нравится Чандлер? — спросила она, стараясь вести светскую беседу.
— Мне он нравится, особенно сейчас, потому что вы рядом со мной, — ответил Джейс.
Нэлли не нашлась что ответить. Был ли он негодяем, как его описывали Терел и отец, или был таким, каким ей казался? Раньше у нее не было причины сомневаться в искренности своей семьи, но теперь некоторые обстоятельства явились поводом для беспокойства.
Они проехали уже несколько миль, когда, поднимаясь на холм и посмотрев вниз, Джейс заметил в долине фургон, груженный зерном. Недалеко от фургона, у маленького домика, сидел агент по перевозке фрахтовых грузов. Джейсу стало ясно: этот человек не понял его замысел.
Джейс остановил фургон.
— Нэлли, я должен оставить вас здесь. Возможно, у жены агента какая-то заразная болезнь. Я не прощу себя, если вы заразитесь.
Когда он подошел к ней, чтобы помочь выйти, она сказала:
— Не будьте смешным. Если вы можете заразиться, то могу заразиться и я.
Но Джейс не слушал: он обхватил Нэлли сильными руками и опустил ее на землю.
— Мистер Монтгомери, я хочу пойти с вами. Я…
Он поцеловал ее нежно, страстно.
— Я вернусь как можно скорее, дорогая. Не волнуйся.
Он прыгнул в фургон, натянул поводья и скрылся в облаке пыли.
Нэлли осталась дна. Откашливаясь и чихая от пыли, она глядела ему вслед.
— Дорогая, — прошептала она. Никто и никогда ее так не называл.
К тому времени, когда Джейс доехал до домика Эвереттов, к нему уже возвратилось хорошее настроение.
— Я сверну ему шею, — ворча, сказал он. Остановив лошадей, Джейс спрыгнул на землю.
Было теплое бабье лето. Дверь в домик оказалась открытой. Вся семья — двое взрослых и шестеро детей — сидела за ланчем. На столе — ветчина, овощи, хлеб из маиса и пирог.
— К черту, что вы здесь делаете? — зарычал Джейс.
Все взгляды устремились на него.
— Простите за такое выражение, миссис, — сказал он, снимая шляпу. — Но что вы тут делаете?
— Я был занят всю ночь погрузкой пшена, — ответил Фрэнк Эверетт; — Только что встал.
Джейс свирепо посмотрел на него.
— Вы ничего ей не рассказали? Фрэнк откинулся на стуле. На нем было грязное исподнее белье с помочами.
Он зевнул и почесал руку.
— Сказать по правде, мистер Монтгомери, я не уверен, что все понял.
Гнев Джейса утих. Смутившись, он посмотрел на носок своего сапога.