Это было так неожиданно, что Коул в первую секунду даже отстранился и вопросительно посмотрел на нее. Она целовалась как ребенок, плотно сомкнутыми губами. Ее неопытность вызвала у него восторг, и он с огромным удовольствием показал ей, как надо целоваться по-настоящему.
— Кэтрин, — прошептал он, уткнувшись лицом ей в шею. — Я мечтал о тебе днем и ночью, день за днем. С самого первого дня я не мог думать ни о чем другом. Я больше не могу бороться с тобой. Мы должны…
Кэтрин вдруг с силой оттолкнула его.
— Нет, — сказала она, опомнившись. — Не говорите. Вы не должны ничего говорить. Между нами ничего не может быть.
Улыбаясь, Коул попытался снова притянуть ее к себе.
— Я знаю, что начало нашего знакомства было весьма необычным, и, возможно, я обидел тебя, обвинив в мошенничестве, но я действительно решил, что ты хочешь меня одурачить. И ты до сих пор сердишься на меня за это? Я был вне себя: мне показалось, что я встретил свою первую и единственную любовь, и вдруг оказалось, что это всего лишь ловкая актриса…
— Не приближайтесь ко мне… — задохнувшись, сказала Кэтрин.
— Любимая, разве это близость? — ласково усмехнулся он. Она увернулась от его руки и отошла как можно дальше.
— Хорошо, любимая, я буду ухаживать за тобой, если ты этого хочешь. Я буду покупать тебе цветы, конфеты и…
— Нет! — воскликнула Кэтрин. — Не надо. Ничего этого не надо. Вы не знаете…
Ей показалось, что голова у нее сейчас разорвется. В Филадельфии она мечтала полюбить какого-нибудь мужчину и зажить с ним семьей, и теперь она поняла, что такое любить по-настоящему. Но, узнав любовь, Кэтрин поняла и другое: нельзя подвергать опасности любимого человека и близких ему людей. Достаточно того, что они с Джереми живут в постоянном страхе.
— С чего вы взяли, что я могу заинтересоваться простым ковбоем? — презрительно тряхнув головой, сказала она. — Вы только взгляните на себя. От вас несет лошадиным потом, вы не прочитали за всю жизнь ни одной книги и…
Коул схватил Кэтрин за плечи и целовал до тех пор, пока она не задохнулась. Когда он оторвался от ее губ, она едва держалась на ногах, глаза ее были закрыты.
— Удивляюсь, как мог считать тебя хорошей актрисой, — пробормотал он, целуя Кэтрин в шею. Потом взял ее на руки и понес по лестнице к себе в комнату, где осторожно положил на кровать.
— Но я… Мы…
— Шшш. — Он закрыл ей рот поцелуем и стал торопливо скидывать с себя мокрую одежду.
Молния осветила комнату и его нагое тело; поймав на себе смущенный взгляд Кэтрин, он улыбнулся:
— Можно подумать, ты никогда не видела обнаженного мужчины.