Когда Эндрю ушел, Николь сначала прислонилась к дверной ручке, а потом припала лбом к холодному стеклу.
Чья-то заботливая рука прикоснулась к ней.
— Тебе надо в постель. У тебя температура, какая бывает всегда, когда схватишь простуду.
Обернувшись, Николь увидела отца.
— Папа, — вскрикнула она, не веря глазам.
— Я предпочитаю держать личную жизнь подальше от чужих глаз, — чопорно заметил Николас Бартон, поддерживая ее, когда она нетвердой походкой пошла по слабо освещенному коридору. — Прошло более двух лет, Николь. Я не хотел приветствовать дочь и внука на глазах моего работодателя. Не время и не место. Ты все еще моя дочь, и этот факт ничто и никто не в силах перечеркнуть.
Слезы навернулись на ее и так уже влажные глаза.
— Я думала, ты зол на меня.
— Мы все делаем ошибки, дочка. Ты, я, — ответил он. — Поговори со мной прежде, чем убежать, я бы помог тебе.
Она положила голову ему на плечо.
— Я пришлю к тебе Глорию, — сказал он, когда они дошли до верха служебной лестницы, которую он выбрал, чтобы сократить путь. — Она поможет тебе улечься в постель.
Николь застыла на мгновение, а затем пошла в коридор, ведущий в спальни.
— Нет, не беспокой ее, мне уже лучше. Спокойной ночи, папа… Спасибо, — сказала она на прощание почти так же сдержанно, как и он.
Голова кружилась. Ее знобило, голова раскалывалась от боли. Она оперлась рукой на стену, как на поводыря, но потом, когда оказалось, что нужно сохранять равновесие, остановилась. Словно в тумане услышала звук чьих-то шагов.
Николь пошатнулась, но пара сильных рук подхватила ее, не дав упасть. Это был Пол, которого она успела увидеть прежде, чем все окутала тьма. Теряя сознание, она все-таки услышала, как он сказал:
— Все в порядке, Бартон. Я займусь ею.
— Николь не скажет вам спасибо за то, что вы вызвали доктора, сэр, — говорил Николас Бартон так тихо, как будто был где-то далеко. — Она не любит болеть и, вероятно, к утру будет в порядке.
— Вероятно? — перебил Пол. Голос его звучал раздраженно. — У нее может быть воспаление легких.
— Не думаю, сэр. В первый раз, когда у нее была температура, как сейчас, она тоже здорово нас напугала, но так с ней бывает. Пожалуйста, не утруждайте себя. Глория останется тут на ночь.
— Я повторяю, что… сиделка не нужна, — сказал Пол.
В наэлектризованной тишине, которая повисла после этого разговора, очнувшаяся Николь попыталась сконцентрировать затуманенный взгляд на Поле. Она чувствовала его ярость и удивлялась противодействию отца.
— Я побеспокоюсь о ней сам, — выдохнул Пол.
— Крайне любезно с вашей стороны, сэр… но, действительно, нет нужды утруждать себя.