Когда мне наконец разрешили вставать, театральный сезон почти закончился. Лето клонилось к осени, и листья на каштанах уже начали желтеть. Чтобы отпраздновать мое выздоровление, мы взяли Флору и Джозефа за город в машине Невиля. Дэвид всю дорогу распевал: «Это праздник для Флоры». Он пел очень мило. Мы доехали до Ивайс Гарольд Коммон, прямо за Эббейдором. Место было красивое: все заросшее папоротниками, с жужжащими насекомыми и пасущимися невдалеке овцами. Мы лежали в густой траве, Дэвид, Джо и я, а Флора носилась по лужайкам, заставляя овец подниматься на ноги и убегать. Она вцеплялась им в шерсть, махала руками, хлопала и кричала: «Бе-е-е, черные овечки», и они вскакивали на ноги и улепетывали прочь. Мы с Дэвидом следили за ней с обычной болезненно-острой смесью волнения и радости. Через некоторое время Джозеф, который только-только начинал ходить, неожиданно тоже заблеял. Мы были просто в восторге; Флора прибежала, чтобы порадоваться новым достижениям своего братца, и Джо еще долго твердил: «Бе-е-е, бе-е-е». Несмотря на то, что мы с Дэвидом были совершенно разными людьми, в тот день мы были очень счастливы вместе.
На обратном пути к машине Флора наткнулась на овцу, лежащую на тропинке, но в отличие от остальных она не поднялась на ноги и не пошевелилась: она смотрела на нас с выражением боли. Флора быстро пошла дальше. Я, следуя медленно за ней, поддерживаемая Дэвидом, присмотрелась повнимательнее и увидела свернувшуюся клубком и впившуюся в живот овцы змею. Я ничего не сказала Дэвиду: мне не хотелось признаваться, что я видела ее, но она до сих пор стоит у меня перед глазами. Это была единственная дикая змея, которую я когда-либо видела. В путеводителе по Хирфорширу говорится, что эта часть страны печально известна своими змеями. Вы можете сказать: «Ну и что, в Садах Эдема их тоже было немало», нам с Дэвидом удалось пролежать по соседству со змеями целый приятный полдень. Просто надо было сделать вид, ради детей, что я ничего не заметила. Иначе не стоит хвастаться силой своего характера…