— Подожди, я помогу, — с ходу крикнул Гарольд. — Тебе нельзя таскать тяжести!
Крис подскочила, словно у нее над ухом выстрелили из ружья, и круто повернулась к нему.
— Кто тебя сюда звал?
— А я уже большой мальчик и явился без приглашения, — отозвался Гарольд. — А где же Филипп — ты его прячешь в доме? — спросил он язвительно, подойдя ближе.
— А у тебя есть орден на обыск? — усмехнулась Крис, наклоняясь к мешку.
— Крис, я сам их отнесу, — мягко повторил Гарольд.
— Ничего, как-нибудь сама справлюсь. Решительно отодвинув ее бедром, он взялся за два верхних мешка.
— Куда?
— К саду камней, — сердито отозвалась она. — Я хочу, посадить там луковицы тюльпанов, а земля за лето просела.
Она молча следила, как Гарольд относит мешки, и ждала, что будет дальше.
Поставив последний мешок, Гарольд любезно осведомился:
— Ты где хочешь ругаться — здесь или в доме?
Крис пожалела, что на ней надеты лишь свободного покроя шорты и мешковатая футболка с легкомысленной картинкой: кот Сильвестр, готовящийся к прыжку за птичкой.
В такой одежде сохранить вид оскорбленного достоинства затруднительно.
— Слишком жарко для того, чтобы ругаться — где бы то ни было, — ответила она.
— К сожалению, до зимы дело не потерпит, — объявил Гарольд, беря ее под локоть.
Волосы Гарольда блестели на солнце, а глаза сделались особенно яркими от мягкого загара, сохранившегося с лета. Он казался еще выше, чем Крис запомнила, а при его прикосновении сердце ее забилось часто-часто.
— Тогда хотя бы отойдем в тень. Если мне вредно таскать тяжести, то могу поспорить, что ругаться — тоже.
— Надо было думать об этом пять месяцев назад. Давно ты знакома с Филиппом?
— Пять лет.
У Гарольда на лице дернулся мускул.
— Тогда почему ты не ему предложила стать отцом своего ребенка?
— Да как-то в голову не пришло, — изумилась Крис. — Что тебя так бесит, Гарольд?
— Ты носишь моего ребенка. По-моему, не самое лучшее время, чтобы заводить романы.
Поучительный тон Гарольда был не более чем лицемерием — ведь не мог же он признаться ей, что мысль о том, что чужой человек будет растить его ребенка, была для него не менее болезненна, чем мысль о потере Ребекки.
Крис отреагировала с невозмутимостью, приведшей Гарольда в бешенство:
— Ты что, ревнуешь?
— И еще как! — Гарольд сам не ожидал от себя такой прямоты.
— Мне тоже было бы неприятно увидеть тебя на концерте с другой женщиной, а не с матерью, — откровенностью за откровенность отплатила Крис.
— Знаешь что? Терпеть не могу женщин, которые, разочаровавшись в одном мужчине, сразу меняют его на другого!
Боясь, что не сможет себя сдержать, Гарольд схватился за ветку яблони, под которой они стояли, и красные яблочки испуганно заколыхались. — Ты собираешься за него замуж?