Шофёр поехал дальше, вечером он намеревался с последней партией груза вернуться в Вертловку и там переночевать. Пользуясь этим, я оставил свои вещи в машине, взял ружьё и сумку.
До деревни оставалось немногим более трех километров. Дорога делала большую дугу, огибая холм, и я, чтобы сократить путь, пошёл напрямик через лес. Наметил направление, и ступил на узкую тропинку, которая должна была привести меня к месту назначения. Слабый дождик, застигший нас в дороге, осел несчётными каплями на деревьях и травинках, и они теперь блестели цветными огоньками. Тропинка постепенно суживалась и вскоре совсем исчезла, словно её поглотили тени, падавшие на землю от могучих елей и пихт.
Аромат живицы и багульника наполнял воздух. Было слышно, как перекликаются птицы. Вдруг, будто по команде, пернатые замолкли и наступила тишина… Она была настолько гнетущей, что я остановился, затаил дыхание и прислушался. Страшна безмолвная тайга, кажется, будто вот-вот обрушится на тебя какая-нибудь неожиданность.
Внезапно крик журавлей, летевших в вышине, нарушил тишь. И едва раздались их унылые голоса, как в тайге снова воскресла жизнь. Запел многоголосый птичий ансамбль, запрыгали белки, застучал дятел, где-то призывала горлица и протяжным стоном отвечала другая. Я пошёл дальше. Лес начал редеть, и сквозь деревья виднелось трехцветное пространство. Вверху лазурное небо, на горизонте синеющая стена леса, а перед ним жёлтая полоса болота…
Обходить его — значит, потерять много времени, и я решил рискнуть пройти через болото, надеясь на приобретённый в Карелии опыт. Срезал длинную крепкую палку, взял ружьё за спину и ступил на первую кочку. Почва, словно студень, заколебалась под ногами и осела настолько, что я очутился посередине большой воронки. Переступая с ноги на ногу, я только ухудшил своё положение и начал вязнуть.
Болото булькало, шипело, покрывалось пузырьками воздуха. Не теряя ни минуты, я положил перед собой палку, с огромным усилием взобрался на неё и, подавшись вперёд, изо всех сил схватился за жёсткую траву на краю болота. Она резала руки, но, подтягиваясь, я постепенно выбрался на твёрдую почву.
Тяжело дыша, весь в грязи, я сел на землю и задумался: что делать. Как ни страшна была эта пучина, самолюбие не позволяло, чтобы меня сочли за новичка, который не сумел пройти по тайге даже трех километров. Хорош, нечего сказать, охотник, кто поверит, что я избороздил вдоль и поперёк леса Карелии и Севера…
Первая неудача меня не охладила. «Останавливаться нельзя, — говорил, я себе, — нужно быстро и смело шагать вперёд, держа палку наготове. Если провалишься, палку надо положить, и она будет служить опорой».