Мы быстро сошли с лошадей и укрылись в пещере. Гроза продолжалась. Тяжёлые свинцовые тучи опустились так низко, что до них было рукой подать.
Яркие молнии прорезали небо, ударяли в землю, и всё это сопровождалось ужасающими, непрерывными раскатами грома.
— Сухая гроза, самое неприятное! — прокричал Чижов, и его слова были едва слышны.
— А когда начнётся дождь? — крикнул я.
— Не знаю. Но лучше бы совсем не начинался, а то всё затопит.
Но его сокровенное желание не исполнилось. Тяжёлая туча прорвалась, и на тайгу полилась вода. Это нельзя было назвать дождём, так как вода хлынула будто из открытой плотины. Ещё минута, и со скал потекли ручьи, а небольшие речушки превратились в бурные потоки. К счастью, дождь длился недолго, вихрь разорвал тучу и разогнал её хлопья. Вскоре сквозь туманную пелену проглянуло солнце.
Наши собаки выбежали из укрытия. Их привлекали вылезшие из нор и убежищ суслики, бурундуки. Вода проникла в их жилища, и им волей-неволей пришлось выйти наружу. Явление было довольно странным, потому что эти животные устраивают свои норы в таких местах, куда вода почти никогда не попадает.
Около выступа скалы, где почва была суше, мы разбили лагерь. Вечером я спросил Еменку, скоро ли начнутся места, где водятся соболи? Он пожал плечами и ответил, что здесь как раз и начинается соболиный край, но он не ручается, удастся ли теперь, осенью, увидеть или поймать в капкан хоть одного из них.
— Зачем-де мы тогда тащим с собой замысловатые капканы? — спросил я.
— Этого, ей-богу, не знаю. Их взял Олег Андреевич, а попадутся соболи или нет, пожалуй, известно только ему. Но здесь их расставлять не будем. Тут только начинаются соболиные места. Подождём, пока доедем до Красной горы.
Олег молчал, а Шульгин не удержался от вопроса, поймал ли что-либо геолог своими капканами когда-нибудь.
— Они сделаны по проекту зоологического института, и один мой товарищ биолог пользовался этими капканами на Шантарских островах.
Больше Олег не распространялся, да и вообще он старался уклониться от этой темы. Снова, я не мог отделаться от подозрения, что геолог что-то умалчивает. Шульгин махнул рукой, пожелал нам спокойной ночи и ушёл в свою палатку.
Утром Чижов сообщил, что лесничий уехал чуть ли не на рассвете, намереваясь осмотреть здешние, особенно хорошие сосновые и кедровые леса и составить их описание. Ждать его не надо, он найдёт и догонит нас, потому что договорился со Старобором, что тот будет обозначать дорогу. Солнце согревало лощину и поднимало пар от палаток, мокрых от росы и тумана.