Хоуп задохнулась от унижения.
— Мужчинам, значит, можно смотреть, а женщинам нельзя! У тебя отличная фигура — говорю это, поскольку знаю толк в модельном бизнесе. — Она даже не ожидала, что сумеет так ловко вывернуться.
Алекс с восхищением взглянул на нее.
— Ну, ты профессионал! — Потом перевел глаза на ее точеные ножки, обтянутые тонкими черными чулками. — И гипс тебе больше не мешает! — Его взгляд на мгновение задержался на безупречной формы коленях и словно скользнул под подол короткой кожаной юбки.
— Да, слава Богу, я теперь снова могу носить джинсы. Знал бы ты, как приятно избавиться от этого панциря! Почти так же, как от тебя! — съехидничала она.
— Тебе не нравится моя работа? — Он взял со стремянки влажную тряпку и медленно вытер руки.
— Не сомневаюсь, что она на высоте, но… тебе не следует быть здесь, — поджав губы, ответила она.
— Будь добра, поясни. Ты наверняка уже заметила, что я изрядный тугодум. Если бы!
— Мне, видишь ли, чертовски надоело чувствовать себя обязанной тебе! — не подумав, огрызнулась она.
— Боишься, что я потребую уплатить должок? — ухмыльнулся он.
Интересно, в какой валюте он предпочитает? Скорее всего, бартер.
— Ничего я не боюсь, — отозвалась Хоуп, — только хочу, чтобы ты ушел. — И она величественно повела рукой.
— Но я обещал Адаму помочь.
— Адам здесь не хозяин! — вспылила она. Не вызвать ли подъемный кран, чтобы выставить его наконец отсюда!
— Ты тоже, — с возмутительным спокойствием напомнил Алекс. — Я же сказал, что стараюсь быть хорошим соседом. Твои родители — мои ближайшие соседи, и я решил начать новую жизнь.
— С чего бы это?
Он сокрушенно вздохнул.
— Такая молодая — и такая недоверчивая! Не ты ли упрекала меня, что я живу бирюком и даже не заглядываю на чай?
— А мне казалось, недоверие — это твой конек.
Выдержка вдруг изменила Алексу.
— Слушай, почему ты думаешь, что я все делаю с какой-то задней мыслью? — вскинулся он. — А вдруг я взялся за ум… из-за любви?
Эти его шуточки… Из-за любви!.. Она скрипнула зубами, но гордость не позволила показать обиду.
— Или чтобы позлить меня.
— Ну да, мне больше нечем заняться! Кстати, если б ты не явилась сегодня, ничего бы не узнала.
— Пришли мне счет, я возмещу тебе расходы. Его даже перекосило.
— Неужели ты не можешь думать ни о чем, кроме денег?
— А именно? — с мастерским хладнокровием поинтересовалась она. — Ты ведь ожидаешь вознаграждения за труды — так чем я хуже?
— Наверное, все зависит от того, кто чем занимается, — высокомерно протянул он, и Хоуп едва сдержалась, чтобы не дать ему по физиономии. — Ты, например, раздеваешься за деньги.