Хоуп вздернула подбородок.
— Я никогда не раздевалась за деньги! — воскликнула она. Сколько раз она отказывалась от совсем неплохого гонорара! — Мне платят за то, чтобы я надевала одежду, а не снимала ее!
Как он смеет, святоша чертов! Она трудится как лошадь, а он с таким надменным презрением отзывается о ее работе!
— А тебе не кажется унизительным позировать перед объективом с одной-единственной целью — довести до возбуждения определенное количество мужчин?
— С одной-единственной целью — продать что-нибудь, чаще всего — одежду, и почти всегда — женщинам! — горячо возразила Хоуп. — И ничто из того, чем мне доводилось заниматься, не кажется мне унизительным — разве только та ночь с тобой! Моя работа — это тяжкий труд! — Она нервно расхохоталась. — Но то же самое можно сказать и о той ночи!
Хоуп улыбалась, но внутри у нее все дрожало. Наверное, не следовало заходить так далеко, но она уже не могла остановиться.
На скулах Алекса выступили желваки.
— В таком случае ты помнишь ее лучше меня.
— Ложь! — задохнулась она. Никогда он ей не докажет, что забыл ту ночь! Усмешка скривила ему губы.
— Ложь за ложь, — хрипло пробормотал он. — Ты первая начала.
— Ладно… так и быть, возьму свои слова назад… Но только если ты сделаешь то же самое! — быстро проговорила она, требовательно вскинув на него глаза. И тихо добавила:
— Не такой уж и тяжкий это был труд.
У него в глазах на долю секунды мелькнуло удовлетворение — обжигающе горячее и тем более неожиданное.
— А я помню каждое мгновение той ночи. Хоуп кашлянула.
— Ну ладно… В таком случае мы квиты.
— И даже можем повторить — если только в твоем расписании найдется для меня свободный часок…
Ну конечно, всего лишь приятное времяпровождение… Нельзя сказать, чтобы она об этом не догадывалась, но все равно было обидно.
— Неплохая идея, но я должна ехать в Лондон — собственно, уже уезжаю. Больше меня тут ничего не держит. — В подтверждение она согнула ногу в колене и повертела туфелькой из стороны в сторону.
— И что же ждет тебя в Лондоне? — обычный вопрос, с обычной долей любопытства.
Хоуп отчаянно боялась, что Алекс станет уговаривать ее остаться, но он даже бровью не повел, и к обиде прибавилась оскорбленная гордость.
— Работа. Друзья. Завтра у меня пробы на роль в Вест-Энде.
— Хоуп Лейси завоевывает мир.
Нет, ей не хотелось покорять мир. Ей хотелось покорить лишь одного-единственного мужчину. Хотелось, чтобы он умолял ее остаться; чтобы сказал, что не может жить без нее. Но все это — из области фантазий. Алекс Мэтьюсон, разумеется, не прочь заниматься с ней любовью. Но ей этого мало!