Лифт наконец остановился на первом этаже. Кристиан с Николь вышли и направились к выходу. Они по-прежнему держались за руки, создавая впечатление страстно влюбленных старшеклассников. Впрочем, у них действительно все только начиналось. Пусть им было далеко не по шестнадцать лет, но возраст никак не влиял на силу чувств.
– Давай я сяду за руль, – предложил Кристиан.
– Неужели ты согласился с Филиппом, что я слишком неуравновешенна, чтобы вести автомобиль?! – возмутилась Николь.
– Представь себе, да, – спокойно ответил Кристиан, приготовившись к долгой дискуссии о мужском эгоизме.
Однако вопреки его ожиданиям Николь лишь едва заметно улыбнулась и молча проследовала за ним к припаркованному «рено».
– Ты не станешь возражать, если я сначала приму душ? В «Пари технолоджи» я приехал прямо с Северного вокзала. Честно говоря, мечтаю освежиться, привести себя в порядок с дороги. Должен же я предстать перед тобой во всей красе.
– Кристиан, ты и так для меня привлекательнее всех остальных мужчин. Хочешь, я составлю тебе компанию?
– Может быть, позже?…
– Хорошо, – согласилась она. – Только не очень долго, ладно? Иначе я начну скучать, – капризным тоном произнесла Николь, оглядываясь по сторонам.
– Постараюсь, малышка. Осмотрись пока. Кстати, спальня на втором этаже.
– Которая из четырех?
– С чего ты взяла?… А, Флоранс! Ну как же я мог запамятовать? Это была очередная ложь. У меня всего две спальни. Причем одна – для гостей. Выбирай любую.
Кристиан вышел из ванной комнаты в одном полотенце, обернутом вокруг влажных бедер.
Николь оценивающе посмотрела на стоявшего перед ней мужчину.
– Да-а-а-а, мне нравится. Однако… – Она хитро улыбнулась и тут же, не дав Кристиану опомниться, сдернула с него полотенце. – Так значительно лучше.
Рука Николь скользнула по его гладкой коже вдоль плоского живота, вниз, где курчавились жесткие волосы.
Кристиан перевел дыхание, затем густо покраснел, возбуждаясь еще сильнее от одного только восхищенного взгляда Николь. Она усадила Кристиана на кровать.
Никогда прежде Николь не была настолько естественна в проявлении собственных чувств и настолько смела в желаниях и ласках. Созданный ею имидж сдержанной, неприступной деловой женщины накладывал отпечаток и на любовный темперамент. Однако сегодня, в объятиях Кристиана, она стала другой. От прежней Николь не осталось и следа. Она освободилась от всех внутренних запретов.
По телу разливались волны возбуждения, сопротивляться которым у нее не было ни малейшего желания. Впрочем, это было бы бессмысленно. Николь уже не принадлежала себе. Ее тело жило отдельной, только ему ведомой жизнью. Николь мечтала лишь об одном: получать и доставлять удовольствие.