— Обо мне говорят, что я дьявол, прямехонько из преисподней, а вы, миледи, названы в честь рая, элизиума древних греков. Они лишь искали рай, а я его нашел и сейчас держу в объятиях, — хрипло шептал Алекс, целуя ее лоб и волосы. — Забери меня снова туда, Элисия, — потребовал он.
Молодая женщина грустно улыбнулась. Рай и ад… В каждом из них было и то и другое.
Имеет Ужас облик человека,
У Зависти людской обычный лик,
И у Жестокости в груди людское сердце,
Притворство рядится в одежду большинства.
У. Блейк
— Леди Тривейн, пожалуйста, проснитесь. Леди Тривейн!
Элисия протестующе забормотала и зарылась поглубже в подушки, натягивая на голову одеяло. Но настойчивый голос не унимался, продолжая жужжать над ухом.
— О, пожалуйста, ваша светлость, вам обязательно надо пойти, — жалобно твердил скрипучий голос, пока наконец Элисия не почувствовала, что ее трясут, вырывая из объятий сна.
Она перевернулась на спину и стала всматриваться в темноту.
— В чем дело? — сонно проговорила она.
— Это я, ваша светлость, — тихо прошептал кто-то рядом с кроватью.
Элисия протянула руку и, отдернув полог, с трудом различила в слабом свете прогоревшего камина щуплую, дрожащую фигурку.
— Кто это?
— Я — Энни, горничная верхних комнат. Я… иногда помогаю Люси.
— Энни? — Элисия никак не могла проснуться. — Ну хорошо… — Она снова зевнула и вздохнула. — Так чего ты хочешь от меня в такой час? Сейчас наверняка за полночь.
— Около двух, ваша светлость, — поторопилась уточнить Энни.
— Около двух! — Элисия подскочила и села на постели. Последние остатки сна как ветром сдуло. — В чем дело?
— У меня для вас записка. Мне велено сказать вам, что это дело жизни и смерти, — прошептала девушка и сунула ей в руку хрустящую бумажку.
Элисия осторожно взяла ее, недоверчиво глядя на юную служанку.
— От кого это?
— О-ох! Мне нельзя говорить. Это секрет… И я дала слово молчать.
Элисия отбросила невесомое одеяло и неохотно выбралась из теплой постели, нащупав ногами на ковре домашние туфельки. Подойдя к камину, она развернула записку и пробежала ее глазами в слабом свете.
— Достань из гардероба мой плащ, Энни. Темный, с меховым капюшоном… Да поскорее. Нам надо спешить!
Закутавшись в плащ, Элисия опустила пониже капюшон, закрывая волосы и верхнюю часть лица.
— Есть тут какая-нибудь черная лестница, которая выведет нас к конюшне? — спросила Элисия девушку.
— Да, да. Есть боковая лесенка, для слуг.
— Покажи мне ее, да побыстрее. Но не шуми. Никто не должен знать о нашем уходе, — предупредила она служанку, торопясь из комнаты. Край ее плаща взметнулся и задел столик, сметая со стола записку с посланием. Листок взлетел и, кружась, опустился посреди ковра.