— Мекая буря собирается, — коротко заметил Питер, подходя вслед за Элисией к окну. Отдаленный раскат грома прогремел грозным предупреждением, и они постояли молча, наблюдая, как тяжелые грозовые облака с рваными черными краями все ниже нависали над морем.
— Вот поэтому зимой я предпочитаю Лондон, — сказал Питер, подскочив, когда на горизонте ослепительно сверкнула молния. — Впрочем, до нас она докатится не скоро. — И добавил, поглядев на Элисию: — Разумеется, эта буря ни в какое сравнение не идет с той, которая нагнетается здесь, в доме. Тут воздух скоро можно будет резать ножом, так он загустел от напряжения. Что, черт побери, вы сотворили с Алексом, что у него вся шерсть дыбом? Никогда не видел его таким грубым и недоступным.
— Так, одно недоразумение. Разница во мнениях, — равнодушно ответила Элисия.
— Ничего себе разница! Страшно подумать, что же будет, когда вы поссоритесь no-настоящему, если это всего лишь несходство мнений, — недоверчиво покачал головой Питер. — Когда вы входите в комнату, где находится он, ощущение такое, будто машут красной тряпкой перед уже разъяренным быком. Алекс ходит повсюду мрачнее тучи. Я боюсь при нем глазом моргнуть, кажется, он тут же оторвет мне голову. А вы… Вы держитесь отрешенно и холодно, словно монахиня, удалившаяся от мирской суеты. Конечно, это не мое дело, — продолжал он, несмотря на непроницаемое выражение лица Элисии, — и я не собираюсь трогать осиное гнездо, задавая вопросы Алексу, но все-таки, что заставило вас вцепиться друг другу в горло?
— Недоразумение, — рассеянно повторила Элисия почти самой себе, — которое я не имею права разъяснить, а пока я этого не сделаю, примирение невозможно. — Голос ее прозвучал сдавленно и грустно.
Питер обнял ее за плечи и сочувственно улыбнулся. Он действительно выступал в новой роли мудрого и многоопытного советчика. Господи, он вдруг и в самом деле почувствовал себя стариком рядом с Элисией, хотя был всего двумя годами старше. Растерянно осознав это, он ободряюще заметил:
— Алекс — гордый, как дьявол… Чересчур гордый, как Люцифер. Все всегда считались с его желаниями. А тут вдруг встречает непреодолимую преграду, да еще в лице прекрасной женщины! — Питер рассмеялся. — Вы с ним слово за слово. Он настолько упрям и так закоснел в своих привычках, что принять вашу независимость ему не под силу. Да я едва могу поверить своим глазам при виде того, что вам сходит с рук!
— Я тоже привыкла поступать по-своему и не могу относиться спокойно или подчиняться его надменному, самозваному… господству!