– Вы пьете виски? – удивился Джеймс.
– Она пьет. Я – очень редко.
Вытянув длинные ноги, Джеймс спросил:
– Так где его можно использовать?
– Ну, во-первых, его можно пить, это очевидно. Во-вторых, можно использовать для приготовления пищи, в-третьих, промывать раны и мыть руки. Ну а в-четвертых, чистить мебель.
Джеймс от души расхохотался.
– Это зависит, конечно, от качества виски.
– Детка, предупреждаю вас, если вы в Торридоне начнете чистить мебель виски, вы долго не проживете.
– Я это запомню.
Несколько минут они сосредоточенно жевали. Эллин не сводила глаз с огня. Джеймс вновь протянул ей бутылку.
– Если я выпью еще, я могу опьянеть, – предупредила Эллин, сделав сначала один глоток, потом другой, а потом поставила бутылку на пол.
Джеймс сделал щедрый глоток.
– Мне будет нелегко сдержать данное вашему кузену обещание.
– Джеймс, вы пообещали ему, что никому не позволите меня обидеть. Нас здесь только двое, вы и я. Никогда не поверю, что вы это сделаете.
– Я целовал вам руку, Эллин. Дважды.
– Никакого ущерба мне это не нанесло.
– Вас это оставило равнодушной? – спросил Джеймс, вскинув брови.
– Нет, не оставило, но и не обидело.
– Вас это не обидело, – повторил Джеймс.
– Да, – кивнула Эллин.
Он наклонился к ней совсем близко, губы его почти касались ее губ.
– А хотите проверить, оставит ли вас равнодушной кое-что еще?
– Да, – прошептала Эллин, запрокидывая голову.
Обняв ее щеки ладонями, Джеймс притянул ее к себе и коснулся губами ее губ. Губы его оказались мягкими и требовательными. Эллин уперлась руками ему в грудь, чувствуя биение его сердца, а под тонкой рубашкой – тепло его кожи. Потом руки ее скользнули выше, по бугристым мускулам, она обняла его за шею и почувствовала, как он задержал дыхание. Так вот что Маргарет имела в виду, когда говорила, как кружится голова, как замирает, а потом начинает бешено биться сердце, когда ты прижимаешься к мужчине, а он обнимает тебя, касается губами твоих губ! И это только поцелуй... Тело Джеймса страстно отзывалось на ее прикосновение, да и у Эллин соски затвердели, и она еще крепче прижалась к нему.
Губы его коснулись ее губ раз, другой, после чего жадно впились в них, отчего у Эллин закружилась голова. Язык его скользнул в ее рот желанным гостем, и она застонала от наслаждения. Наконец она отстранилась и, прижав руку ко рту, изумленно воззрилась на Джеймса. Он настороженно смотрел на нее.
– Никакого ущерба, – прошептала она, глядя на его губы. Она осторожно коснулась его щеки, потом пальцы ее заскользили по его подбородку, шее и остановились на ключице. – И не оставило меня равнодушной.