— По товару и цена, — ответил Гарри.
Его пожилая мамаша сидела рядом на стуле и вязала. Когда сестры подошли к прилавку, она бросила на них неодобрительный взгляд.
— Матушка хочет получить побольше с господ, — продолжал Гарри, обращаясь к Эвви. — Они платят за апельсины и дороже.
— Боюсь, однако, что к нам это не относится, — заметила Лиза, все еще глядя на золотистые плоды. Она с беспокойством заметила, что мать Гарри встает со стула.
— Не желаете ли чего-нибудь другого, леди? — спросил Гарри.
Когда Лиза попросила дюжину печеных яблок, старуха неохотно села на свое место.
— Прошу вас, мисс Альсестер, — проговорил Гарри.
Отпуская яблоки в ее корзину, торговец, однако, оставил одно на прилавке. Он незаметно взял из кучки один апельсин и тут же заменил его яблоком, а сочный фрукт положил в корзину.
Лиза хотела, было поблагодарить добряка, но тут же умолкла, опасаясь, его мамаши. Девушка была уверена, что миссис Мак-Бен не заметила, как апельсин попал в корзину. Но не приходилось сомневаться в том, что старуха терпеть не может, когда ее сын любезничает с барышнями Альсестер. Лиза знала, как к ним относится старая торговка.
Она очень скоро убедилась, что не ошиблась в своих предположениях. Как только они немного отошли, старуха громким шепотом сделала сыну замечание:
— Они ведь не богаче нашего. А потом, не следует забывать, какова была ее мать!
Не приходилось сомневаться, что речь шла именно о Лизе. К тому же многие местные жители с неудовольствием замечали, что девушка, когда выросла, стала очень похожа на мать.
Лиза была рада, что хотя бы об Эвви пока не сплетничают, может быть, из-за ее увечья, а может быть, и потому, что ее красота, в сочетании с кротостью, обезоруживала недоброжелателей. К сожалению, сама Лиза не могла рассчитывать на подобную снисходительность. Хотя Лиза старалась не бросаться людям в глаза, ее внешность, очевидно, была причиной того, что на нее смотрели подозрительно. Сравнение с Ребеккой Альсестер всегда причиняло Лизе боль. Для ее матери главным в жизни были балы, наряды, приемы в Лондоне, а не дети. Но, несмотря на все это, Лиза восхищалась матерью, как восхищалась бы небожительницей, которая время от времени спускалась на землю, чтобы скрасить, пусть ненадолго, жизнь дочери. Ребекку Альсестер, по мнению ее дочери, нельзя было мерить обычными мерками. Отец Лизы, Уильям Альсестер, заплатил дорогой ценой за то, что любил подобное исключительное существо.
Никто из ныне здравствующих Альсестеров не мог бы забыть постоянной супружеской неверности их матери, а особенно Лиза, о чьей «роковой красоте» уже говорили соседи.